– Пьер, – устало откликнулся Клавдий. – Я уж думал, ты не явишься.
Гость сделал два внушительных по своей широте шага, и в один миг оказался возле мастера. Обменявшись с Пьером рукопожатиями, Мастер спешно завернул книгу в ткань, обвязал грубой ниткой и вручил посетителю.
– Вот, – пояснил он, – запись всех моих наблюдений и исследований. А также несколько чертежей. Ну как несколько… пара сотен.
– Угу, – угрюмо промычал гость, пряча книгу за пазуху. – Скажи, ты уверен в том, что собираешься делать?
– Пьер, прошу. Мы ведь обсуждали это, – шёпотом воскликнул Грималь.
– Но ведь эта штука… она не из нашего мира, – также шёпотом возразил Пьер. – Может, подождать ещё? Ты нашёл способ затормозить развитие болезни, вдруг французы уже нашли лекарство?
– Послушай, это не просто болезнь. Это странный процесс неконтролируемого деления клеток. Я смог остановить это, верно, но какой ценой? Он лежит там, в этом дурацком ящике более тридцати лет! Он выглядит как семилетний ребёнок, только потому, что я погрузил его в "неживое" состояние. Пьер, у моего сына в теле шесть неоперабельных образований, две из которых растут в мозгу.
– Но ты говорил, что лунный камень действует по принципу "взять-отдать". Если речь об искусственном обогащении клеток крови, то достаточно тепла тела, но ведь здесь нужно нечто большее. И я не думаю, что твоей жизни хватит, чтобы совершить обмен. Ты стар, но у мальчика больше времени.
– А у меня больше знаний, опыта и личных заслуг. Теоретически, моя жизнь ценнее.
– Но мы оба знаем, что на практике всё может быть иначе!
Клавдий замолчал. Он устало сел за свой стол, достал лист бумаги и принялся что-то писать. Пьер несколько минут наблюдал, как руки мастера выводят пером буквы, затем вздохнул и, не прощаясь, покинул дом товарища.
Дописав последние слова, мастер поставил на записку чернильницу, чтобы её случайно не сдуло сквозняком. Потом извлёк из кармана жилета маленькое устройство с голубым светящемся камнем и повернул один из тумблеров. Послышался щелчок, и лунный камень сменил цвет на ярко-алый.
– Пора, – молвил Клавдий, закрывая глаза.
В комнату ворвался ураган и поднял в воздух клочки бумаги. Пламя свечи, испуганно вздрогнув, погасло, и в ту же секунду, вместе с темнотой, на дом опустилась тишина. Листы бумаги медленно опускались на дощатый пол. Ветра не было. Клавдия – тоже.