— П-просто оставьте меня. — попросил
он.
— Но мы хотим тебе помочь! — возразила
сиреневая аликорна, в её больших глазах искренне читалось
непонимание.
— Вы уже очень помогли.
— Н-да, это чем? — «а вот и у Эпплджек
голос прорезался» — невесело подумал Терри. — «Интересно, она меня
узнала? Лучше бы нет».
— Наверное, тем, что мы победили медвежука?
— неуверенно предположила жёлтая пегаска, Флаттершай, если верить
радужногривой.
— Нет. Тем, что впечатали его аккурат в мою
телегу. — зло прошипел Флейм, чувствуя, как нагревается земля под
его копытами.
— А… — попыталась взять слово сиреневая, но
Терри перебил её. Ему ОЧЕНЬ не нравилось, какими осоловелыми
глазами, счастливо открыв рот на него смотрит полностью розовая
кудрявая пони с кютимаркой в виде трёх воздушных шариков, поэтому и
не только он старался как можно быстрее отделаться от той
компании.
— Правда, лучше идите к остальным на
свадьбу. — Терри махнул головой в сторону ратуши и содрогнулся,
когда его взгляд нашёл самое высокое здание Понивилля. Вдоль
белокаменной стены тянулось длинное чешуйчатое тело сиреневого
морского чудовища. Что творится в этом городе?!
Спустя секунду Флейм твёрдо решил, что не
за какие богатства не хочет знать ответ на этот вопрос и решительно
протиснулся через строй кобылок к останкам своей телеги.
— М-мы не можем. — виновато заговорила
Флаттершай. Делала она это так тихо, что Терри едва слышал её
бархатный голосок. — Ворота ратуши закрыты изнутри.
— Соболезную. — фыркнул земнопонь.
— Эй! — сразу возмутились все. Ну или почти
все, Флейм на них уже не смотрел. Подойдя к телеге, он начал
собирать в кучу разлетевшиеся, но каким-то чудом уцелевшие тюки и
связки кругов сыра.
— Не смей огрызаться на Флаттершай! —
Возмущённо пояснила всеобщее негодование Эпплджек.
— Больше не буду. Мне вообще сейчас не до
разговоров. Просто… уйдите.
Не ушли. Белая единорожка и сиреневая
аликорна телекинезом стали подтягивать разлетевшиеся по всей улице
товары и складывать их в ту же кучу, что и Флейм, вскоре к ним
присоедилились и пегаски с земнопони. Когда же всё было собрано,
оказалось, что уцелела почти вся шерсть (а правда, чего ей
будет-то?) и почти половина сыра. Если подумать и поднапрячься, из
обломков можно было вытащить ещё несколько попорченных кругов,
обрезать их и съесть самому. Может даже не придётся в последствии
плеваться щепками и медвежьей шерстью.