— А вы уверены, что этот розыгрыш
понравится буке-Терри? — возникла между аликорнами розовая
грива.
— Почему ты об этом спрашиваешь, Пинки Пай,
— осведомилась слегка вздрогнувшая от неожиданности Луна.
— Потому что я совсем не уверена, что эта
шутка понравится буке-Терри. Я вообще не знаю того, кому понравится
такое не в ночь кошмаров.
— Нет, — ответила Селестия. — Мы не уверены
в том, что эта шутка понравится Флейму, но так решила действовать
Твайлайт.
— Плохо, — грива розовой пони чуть поникла.
— Потому что Твай совсем не знает, что произойдёт дальше.
— А ты знаешь? — с любопытством посмотрела
на неё Луна.
— Будет не весело. — совсем погрустнела
Пинки.
— В таком случае ситуацию спасёт торт. —
совершенно серьёзно сказала Селестия. — Вкусный торт спасёт в любой
ситуации, но только если ты его испечешь.
— Хей! А ведь ты права, Сел! — воскликнула
Пинки, снова превратившись в гейзер позитива и умчалась печь торт,
сообщая об этом всем вокруг.
— Кто о чём, сестрица, — фыркнула Луна, —
кто о чём.
— Ничего, сестрица, — мило улыбнулась ей в
ответ Селестия, — со временем и ты ощутишь на себе Великую магию
тортиков и поймёшь, насколько я была права.
Тем временем хаос приготовлений не стихал.
С громким треском посреди беготни во вспышке телепортации возникла
троица единорогов, возглавлял которую высокий статный чёрный
жеребец со слегка изогнутым рогом. Появившаяся процессия сразу же
направилась к Твайлайт.
— Оу! — заинтересовалась принцесса дня. —
Декан факультета археологии профессор Паст Хуф тоже в этом
замешан?
— Его не было в списке? — заинтересовалась
принцесса ночи.
— Нет, должно быть Твайлайт уговорила его
сама.
— Кстати, не расскажешь мне о пожаре
пятнадцатилетней давности в Кантерлотском университете? Это,
случаем, не его кафедра тогда горела?
— Действительно, горела именно кафедра
археологии, но Паст Хуф тогда не был её деканом. Он предпочитал
экспедиции, а вот остепениться решил как раз после
пожара.
— Совпадение?
— До сего момента я так и думала.
В окно на повышенной скорости и в этот раз
без тучи в копытах влетела Рейнбоу.
— Он идёт! Он идёт! — закружила она в
затянутых клубами потрескивающих туч корнях золотого дуба.