Все чаще его останавливали в коридорах – главу экспедиторской службы знала, без преувеличения, вся планета, – тревожно заглядывали в глаза, задавали осторожные вопросы; он отмалчивался или бессильно злился, не в силах облечь в слова те чувства, которые до сих пор будил в нем взгляд жены.
Она мало говорила теперь. Чаще просто смотрела. И от этого опять хотелось убежать подальше в пустыню и перерезать кислородный шланг.
Поллак криво усмехнулся. Да уж, выбрали не самого подходящего переговорщика. Сам он никогда не отправил бы человека в таком раздрае. Вот только старик уже успел послать по спутниковой к чертям всех, включая официального представителя IMCA, и вариантов у Сандерса, видимо, не оставалось…
Шлюз в вездеходе был тесный. Рослый Поллак привычно скорчился, упершись подбородком в грудь, а макушкой в один из верхних углов. Потом нащупал локтем кнопку – никаких сенсоров и другой излишней электроники в поверхностный транспорт отродясь не ставили, рассудив, что архаичный рубильник проще отремонтировать, случись поломка посреди промерзшей пустыни. За спиной с легким шипением задвинулась панель, он опустил на глаза пылезащитные очки и пошарил на груди, ища повисшую на ремешках кислородную маску.
Снаружи мело уже не так сильно – громада купола заслоняла вездеход от ветра, и пыль крутилась ленивыми смерчиками на уровне колен. Поллак пристегнул баллон к поясу и несколько раз высоко подпрыгнул, широко взмахивая руками, чтобы размять затекшие мышцы. Собственно, до купола можно было добежать и без маски, просто задержав дыхание; плотность атмосферы давно уже практически равнялась земной. Преобладала углекислота – кислорода, вытопленного из полярных шапок планеты, все еще недоставало, а в Поясе куда чаще попадались астероиды, состоящие из аммиачного льда или кристаллов двуокиси углерода. Поисковики запускали глыбы к Фобосу, где их ловили и аккуратно сбрасывали по ходу вращения планеты на экватор. Сорок лет подряд. Сейчас это уже прекратили, и в Пояс ходят только рудные поисковики…
Эта станция была когда-то единственной на Марсе и называлась «Нова». Самая маленькая, тесная, почти аскетичная, построенная сеттлер-десантом. Простой, как лом, механизм: с орбиты опускается автономный модуль с двумя сотнями строителей, сотней единиц монтажной техники и разделенной оболочкой будущего купола. Работяги живут в модуле, продовольствие им сбрасывают с орбиты. Оболочку нужно закрепить на поверхности и поддуть воздухом из баллонов. Потом в дело идет «сухой лед», челнок привозит еще несколько партий кислорода, воду, земную почву, и в получившейся атмосфере на громадных клумбах высаживаются трава и деревья – самая надежная система регенерации.