Я молчала. Мне столько хотелось ему сказать, но язык, как окаменел. Чай был готов, и Егор поставил белый заварник на стол.
– У нас с тобой без шансов? – я так боялась задать этот вопрос, что он прозвучал еле слышно.
– Ууу… значит, я не ошибся. Я притягиваю тебя так же, как и ты меня. – Он сел со мной рядом на диван. – Ты знаешь ответ. Лиса, эта установка написана много столетий тому назад. Никому не удалось ее нарушить, хотя претенденты были. Знаешь, я бы очень хотел тебя сейчас поцеловать, а не могу даже прикоснуться нормально. Именно поэтому, я избегаю тебя. Так будет лучше для нас обеих.
– Егор, всегда есть выход.
– Не в этом случае.
Что еще добавить? Ну, хотя бы мы поговорили и на этом спасибо. Напряжение между нами утихло, когда я подпрыгнула, от очередного раската молнии. Мы улыбнулись, и я наконец-то смогла признаться себе, что влюблённая в этого самодовольного парня.
Дальше, я немного рассказала о своих родителях, поведала пару воспоминаний, и дошла к дню их исчезновения.
– И тебе не хотелось даже прочесть их письмо? – спросил Егор.
Я задумалась. В голове прозвенела фраза: "И помни, чему учил тебя папа".
– У этого места есть название? Ты его, как именуешь?
– Ну да,– немного прищурив глаза, сказал Егор, – домик Берника, так назвал его мой отец. А что?
– Когда мне было шесть, мы с папой любили играть в игру. Отец сделал мне карту двора и прономеровал участки. Каждое утро он говорил любую фразу, к примеру: " Лисенок, доброе утро". Я считала количество букв, находила нужный участок, и искала на нем свою конфетку.
– Ты думаешь, твой отец использовал эту детскую игру? Возможно… – протяжным голосом, сказал Егор, – и если это так, я знаю от чего этот код.
Егор задремал на раскладушке, а мне все никак не спалось. Грозы уже не было слышно, и я вышла на улицу. На землю падали ещё редкие капли дождя. Я слышала, как они разбиваются о землю и мелкими брызгами разлетаются вокруг. Не люблю грозу, но в час, когда идет дождь, земля приобретает свою особую магию.
Я не могла не услышать их. Мой слух обострился, каждый месяц Марк вводил мне дозу авинотоцина – бурная смесь развивавшая работу слухового нерва. Плюс в ушной раковине у меня был встроен слуховой аппарат, принцип тот же – сильнее восприимчивость звуков. У меня было три секунды, что бы уйти. Щелчок пистолета, это был бомер – оружие, стреляющее электрической сеткой, и мимо пролетел снаряд. Нападавших было двое, и они явно не ожидали промаха. Я вышла без оружия, и теперь мысленно, ругала себя за халатность. Осуществив прыжок с кувырком, я спряталась за рядом стоящую бочку. Пытаясь увидеть силуэты стрелявших, услышала странный, быстро сменяющийся хруст. Еще до того как послышался лай, я отчетливо уловила тяжёлое дыхание, а следом и запах псины. Оставалась доля секунды до прыжка собаки. Мои руки нервно схватили толстую палку с земли. Пуля пролетела мимо и попала в зверя – Егор подошел вовремя. Он выпустил еще одну стрелу, но промазал. Подбежав ко мне, прикрыл щитом и помог встать. Еще один выстрел, и снова мимо. Отразив еще пару атак щитом, Егор, кажется, подстрелил одного. Оказавшись в доме, я прислонилась к стене и сползла вниз.