Второй, подбиравшийся к шалашу с противоположной стороны,
оказался волчарой битым: рухнул на пузо и шустро откатился за ствол
давно рухнувшего дерева. И уже оттуда, из-за укрытия, дуплетом
пальнул по шалашу из чего-то охотничьего и двуствольного – только
еловый лапник во все стороны полетел, да тряпье на моем «манекене»
на какое-то мгновение дыбом встало. Матерый, сволочь!
Прицельная марка коллиматора замерла на том месте, где только
что виднелось ружье бандита. Но – поздно. Уже и ствол спрятал и,
подозреваю, позицию снова сменил. Нет, этого так просто не
возьмешь. А патронов его за тем бревном нащупывать - нету. Значит –
на потом его. У нас тут не городские развалины, ползти особо
некуда. К тому же он – внизу, в овраге. А я – наверху и позиция у
меня заведомо выигрышная.
Зато вот с третьим мне подфартило. Молодой, бестолковый… Был. Я
даже безусое лицо, в прицеле мелькнувшее, разглядеть успел. Сопляк
совсем, опыта никакого. Услышал пальбу и из-за дерева свое
любопытное жало высунул. Интересно ему все, маленькому. Было.
Автомат плюнул свинцом еще раз. Минус два… И десять патронов в
остатке. И еще минимум один противник, а то ведь – и больше.
За спиной внезапно громко застрекотала сорока. Не задумываясь ни
на секунду, прижав к груди автомат, бревном откатываюсь вправо. Это
уже на уровне рефлексов, со времен еще самой первой командировки на
Кавказ, весьма на события богатой. Довернуть оружие влево
стрелку всегда проще и быстрее, чем вправо. Так зачем облегчать
жизнь тому, кто решил тебя застрелить?
Выстрелы наши слились в один, и пусть и громкий, но хлопок моего
АК был надежно заглушен грохотом двуствольного обреза-вертикалки, в
бездонные дула которого я прямо перед выстрелом даже успел
заглянуть, но, к счастью, не успел испугаться. В лицо дохнуло
теплым воздухом и кислой пороховой вонью. А вот сноп дроби прошел
мимо, буквально впритирку с правым локтем. Зато моя пуля стрелку
вошла точно в грудь, чуть выше солнечного сплетения. Тот, удивленно
разглядывая проступившее через застиранную куртку кровавое пятно,
выронил обрез и, прижав к ране ладони, сперва брякнулся на колени,
а потом – завалился на бок. Задергались в конвульсии ноги в
растоптанных берцах. Минус три. Значит, все-таки четверо.
- Семен! – требовательно донеслось со дна оврага.