Входная дверь постепенно открывалась сама… Я замер. Что же встретит меня оттуда? Изнутри выходил еле заметный смог. По поверхности двери стекала бледно-зеленая слизь… Я не очень-то и желал заходить, предчувствуя очередную беду, но ничего не мог поделать… Голос внутри вернулся и голос требовал…
Мрачновато… Слева была справочная, за ее окошком устроились сплошные заросли. Напротив зал ожидания. Перед глазами беспорядок: книги, разбросанные справки, стулья стоят не по порядку и сломаны. Краска на стенах слезла, расписание врачей перечеркнуто и разрезано, возможно, ножом, а покрытие разбито. Далее шел коридор, каждые полтора метра были напротив друг друга кабинеты. Где-то открыты, где-то закрыты. Двери замечались и без ручек. В один получилось зайти.
В кабинете главврача не несло чистотой – грязные стулья, стол стоял неровно, на нем бардак, разбитое и пыльное окно… Портрет Вождя Революции косо висел на стене, весь потертый. Горшки с засохшими цветами валялись на полу, перекошенная лампочка свисала с потолка. Бабочки летали… И сколько уже мгновений прошло? Поразительно!
Я нашел папку. В ней список больных, удивительно, что количество одинаковое – 13 пожилых людей, 13 взрослых, 13 детей. У каждого были своего рода замечания: кто-то жаловался на головную боль, прочие – на бледность кожи, а остальные на слабость зрения, но потеря памяти – почему-то именно у детей. Тринадцать… Пугает это совпадение, но вопрос. Почему висит старый портрет, ведь на дворе двадцать первый век?
Неожиданно я услышал диалог.
– Доктор! Что со мной? Какая-то брехня в правом предплечье болтается!
– Вам это кажется.
– Да не понимаете вы! Вы хоть гляньте! Что вы все в свою тетрадку пишите?! Окститесь, посмотрите! Какая-то лапа насекомого с мой палец болтается, внутри еще чешется все!»
– О, господи…
И здесь разговор прекратился, ровно как и вместе с окончанием беседы влетела в стол тележка – и я еле успел увернуться! Ржавая и косая, со следами гноя на белье… С нее капала плохо пахнущая желтизна. Ох, этот запах – даже сердце прихватило и нос накрыло зудом! Обыскав стол, все, что мне удалось найти, так это вылезшую из ящика, размером с ладонь, мокрицу – провались она, черт ее, пропадом! Я вздохнул с облегчением, ибо насекомое уползло прочь из кабинета. Множество ее ножек било дробью по полу, оставляя следы эхо по коридору…