Одной скользкой лужи было мало, более того, текшая с люстры кровь нагнетала мое местонахождение в этой мрачной гостиной! Я чувствовал в себе надвигающуюся тревогу, туманнящую мой интеллект! Куда не оглянись – грязь, пыль, обстановка мертвого характера – странного вида потолок в трещинах, то ли в плывущих венозных артериях… Стены ободраны.
Посреди комнаты я заметил небольшой шкаф с выдвижными полками. Насколько идеально расставлены на нем вещи, и это, видимо, единственный предмет декора до блеска чистый! Справа – большое треснутое окно, переплетенное паучьими нитями, а карниз со шторами лежал на полу. На стене крепилась фотография со сломанной рамкой. Чей-то портрет – потертый и некорректно изображавший лицо человека. Куда меня занесло, и в этом ли доме я нахожусь? Выход все же был: левее от шкафа был дверной проход – порог, но со своей жуткой изюминкой.
Я услышал оттуда медленный-медленный скрип, пробирающий до мурашек, и передумал двигаться. Он становился все громче и громче, он издевался надо мной… На пару со скрипом там же воспроизвелся непонятный говор – больше бессмысленный набор слов нездорового человека! Невидимый для меня человек бормотал за порогом долгие для меня минуты и затих. Мне стало страшно, ведь я не понял, кто стоит передо мной – живое или неживое существо?
Вдобавок, сверху кто-то начал быстро шагать. Это напоминало топот копыт. Что наверху: животное или то, что слагают байки про парнокопытных демонов? Неизвестное оставляло еще более худшие представления о приятности жизни. Страшно вообразить себе, кто обитает наверху!
Я понимал, что оказался совсем в ином мире, где навряд ли смогу найти людей. Ясно одно, что слушать пугающий топот сверху долго я не мог. Как не хотел бы, да боялся я сделать решительные шаги к побегу. Но что поделать? В тесной обстановке долго не протянешь и следовало пересилить свои опасения.
Судя по тишине у порога, он исчез…
Пересилив себя, но с остатком пугливости и сбитого дыхания за счет быстрого сердечного ритма, я понял, что гостиная мне не надежная крепость, и выбрался наружу, зажмурив глаза и сьежившись, переходя порог.
Всё изменилось: деревья подобны человеческим скелетам, без кожи и плоти. Нет листьев на них, тех украшений, что озаряют природу. Та же участь и у дуба; тусклое небо, не внушающее радости, мертвая и пустая собачья будка. Трава выглядела сгоревшей, а дома с начала моего шествия оставили тот же неживой вид, да более жуткий и заброшенный.