Он взглянул на большой стеллаж с книгами. На второй полке снизу у двери, было достаточно места, если убрать пару книг. Что он и сделал. Два издания Дюма перекочевали на полку выше и легли поверх плотно заставленных собратьев. А машинка втиснулась на отведенное ей место.
Довольный собой, Антон коротко взглянул на папки и вышел на кухню.
– Дина, мы ведь не завтракали, да и обед уже пропустили! – громко сказал он.
– А я и не голодна, – ответила девочка. Она прошла в столовую, села за стол и взглянула на отца. – К тому же, и готовить-то особо не из чего. Твой Смирнов совсем о нас не позаботился. Пачка макарон на верхней полке справа над плитой, да десяток сосисок в холодильнике с пачкой майонеза. Зато кофе завались на соседней полке с макаронами.
Антон улыбнулся.
– Завтра я съезжу в магазин и куплю чего-нибудь более разнообразного. А сегодня макароны.
– От плиты, кстати, газом несет. Проветри сначала, прежде чем зажигать, – и девочка вновь ушла в свою комнату.
Когда вся приготовленная еда была съедена, а последняя вымытая тарелка легла на свое место, Антон в нетерпении зашел в свою комнату.
На столе, спокойно дожидаясь его, лежали папки и блокноты. За двадцать четыре года с ними ничего не случилось, и они вполне могли пролежать еще столько же. Вот только Антон более ждать не мог.
На секунду промелькнула мысль, что не стоит бередить потерянную память (прошлое должно оставаться в прошлом), что это ничего не даст, а только принесет новые вспышки боли. Но папки манили. В отличие от того, что было в его голове, что он считал «битыми файлами», эти бумаги были реальными, осязаемыми и видимыми носителями информации. И что бы ее извлечь, не требовалось напрягать извилины где-то «закоротившего» мозга, достаточно было просто прочитать.
Дрожа от предвкушения, Антон сел за стол.
Он отложил блокноты в сторону и разложил папки перед собой. Каждая была пронумерована.
В первой лежали несколько тетрадных листов, полностью покрытых мелким подчерком. Паста от времени выцвела и приобрела светло-сиреневый оттенок. Пробежав взглядом по строчкам, Антон понял, что не везде может разобрать свой детский подчерк.
«Ладно, расшифровкой займемся позже», – подумал он и улыбнулся.
Отложив первую папку, он взял вторую.
Внутри были такие же вырванные из тетради и полностью исписанные листы.