– Может, фригга? – закрыв дверь, проявил гостеприимство Груйер.
– Нет, благодарю вас, – тактично ответила Миликас и подошла блиеже к Ридесу.
– Ну, тогда присаживайтесь, прошу вас! – Груйер подошел к девушке и подкатил к ней кресло.
Миликас в очередной раз отказалась.
– Я бы хотела перейти сразу к делу. Меня направили провести допрос Олвачи Руйзуфа.
– А вот как раз и он, – произнес Ридес и увеличил картинку на одном из экранов.
– Буйный? – спросила Миликас.
– Хех, – взвизгнул Груйер. – От него все эти дни – ни звука. Он практически ничего не делает, кроме как стоит у окна, как сейчас, или лежит в кровати. Несколько дней назад приходил их хошир в своих одеждах. Такой ряженый весь… У него еще имя такое смешное… Но даже с ним парень не стал говорить, как тот ни распинался.
– Понятно, – бесцветно ответила Миликас.
– Он практически ничего не ест. Иногда только немного мяса и воды. Ни фригга, ни овощей, ни салатов… – произнес Ридес.
– Видимо, он не любит нашу кухню, – живо добавил Груйер. – Наверное, может с желудком что не ладное, – слова вылетали из усов Груйера с большой скоростью. – А вам надолго к нему?
– На парс или полтора. А могу я взять с собой в камеру мой кейс? – Она обратилась к Ридесу, но тот не успел ответить – Груйер был тут как тут.
– Можно. Если, конечно, в нем нет ничего запрещенного.
– Тут бумаги и записывающее устройство.
Ридес смотрел на Груйера гневным взглядом.
– Тогда, все в порядке. У меня нет претензий. И у Ридеса тоже.
Миликас перевела взгляд на Ридеса. Тот лишь согласно мотнул головой.
– А вы не боитесь, что она может напасть на вас? Ведь он уже убийца.
– Не боюсь, – ответила девушка. – У меня есть чем за себя постоять.
– Тогда, я за вас полностью спокоен, – усы мужчины немного вздыбились над белоснежной улыбкой.
– Ну, тогда я пойду?
– Я с радостью вас провожу, Миликас, – Груйер улыбнулся ей и открыл дверь в коридор с одиночными камерами.
Ридес видел на экранах, как они шли по коридору, и как Груйер завел девушку в камеру к Олвачи. Заключенный не обратил ни малейшего внимания на вошедших в его одиночную комнату. Миликас села за стол и стала раскладывать бумаги, позже подготовила к работе записывающее устройство. Груйер удалился.
Когда усатый напарник вошел обратно в кабинет, он сразу же произнес:
– Вот это женщина, Ридес! Чистейшая красота!