Мои братья истекали чёрной завистью, удивляясь как Мари, цветок достойный украшения любого мужчины, досталась такому бездельнику как я. Они не знали, что когда придёт их черёд впрячься в телегу под названием: «Семейные радости и бытовые оплеухи», выползти подышать воздухом свободы в ближайшей остерии будет верхом счастья, а пара глотков доброго вина утопит хотя бы ненадолго тревожные мысли. По крайней мере, я представлял себе именно такую картину.
– Пора! – легонько отстраняю любимую девушку, целую заплаканные васильковые глаза, ласково прижимаюсь губами к изящному розовому ушку, – Я напишу тебе сразу, как только прибудем в Эритрею.
Пирс с шумящей толпой, криками, визгами и музыкой всё дальше и дальше отдалялся от меня по мере того как пароход набирал ход, ложась на курс в неведомый край, где туземцы не очень=то и ждали нас, а радости испытывали ещё меньше. Таких как я, прилипшего к поручню, было немало, и никто не разговаривал, прощались молча Взгляд мой снова и снова цеплялся за красное пятно – блузку Мари – пока оно не превратилось в точку. Щемящая пустота и горечь на миг ввергли меня в тоску.
Может, зря я согласился на эту авантюру?
Мой дед совсем ещё юнцом принимал участие в Первой Эфиопской, в провинции Тигре, где впервые увидел врага в лицо. Чудом остался жив. По его рассказам абиссинцы смелые, искусные войны и будь у них современное оружие, Италия проиграла бы первое же крупное сражение. После окончания кампании дед вернулся другим человеком, те события сильно изменили его. Не сказать, чтобы он возненавидел власть имущих, но весьма пренебрежительно стал отзываться о тех, кто находился у руля страны..
Эти взгляды перешли ко мне по наследству.
Асмара встретила палящим зноем, бродячими певцами, многоцветным восточным базаром и грозовыми раскатами войны. Ночью в казармах свирепствовал холод, и мы грелись, прижавшись спиной друг к другу. Днём жара иссушала не только кожу, но и мысли и желания, не стеснялась создавать миражи прохладных капель воды.
С утра до вечера занятия шли сплошной чередой: изучение и владение оружием, стрельбы, рукопашный бой и ориентирование на местности, тактика партизанской войны, затем обед и всё по новой. Вечером, одуревшие до состояния обезьяны в зоопарке безропотно падали в руки Морфея. Из положенных двух недель подготовки нашему взводу дали одну, на седьмой день отправили на фронт.