Гвоздиков оглянулся. Рабия сидела на своем каменном ложе, распустив по плечам длинные черные волосы, грустно и нежно глядя на него своими большими темными глазами. Какая она сейчас красивая, хрупкая, беззащитная! От этой беззащитной красоты ему стало стыдно за себя «другого», безумно захотелось подойти к ней, обнять, утешить, защитить. Но не испугает ли он этим ее, не оттолкнет ли она его от себя, как было там, в гостиничном коридоре?
– Ты так странно смотришь на меня. Что-нибудь случилось? – принимаясь расчесывать гребнем волосы, спросила Рабия. – Если что-то не так, скажи.
Гвоздиков не знал, как выразить словами обуревавшие его чувства, поэтому глядел на нее и молчал.
– Это не совсем даже и кража, – по-своему расценив его молчание, продолжила она развивать тему о воровстве. – В ценах на гостиничные номера учитываются все издержки, связанные с приемом туристов из России. Так что за полотенца и шампуни ты заплатил при заказе номера. Последний год таких краж в нашем отеле почти не случалось. Все в этом мире меняется, меняемся и мы сами. Разве не так?
Сергей, оставив чемодан открытым, шагнул к Рабии, упал на колени и, глядя снизу вверх в ее глаза, тихо произнес:
– Я никогда тебя не обижу, никогда не обману и никому другому не позволю этого сделать. Мне хочется быть с тобой рядом… Всегда… А сейчас – обнять… Но я боюсь…
– Почему?
– Ты… не оттолкнешь меня?
Она отложила гребень в сторону, склонила голову, развела ладонями ниспадавшие до пояса волосы, окутала ими лицо Гвоздикова и, приблизив к нему свое лицо, прошептала:
– Глупенький. Как же можно отталкивать того, кто люб?
Он протянул вверх руки, обнял склоненную к нему голову Рабии и, не отрывая своих глаз от ее глаз, неожиданно произнес:
– Я люблю тебя.
Она молчала.
– Будь моей женой… Ты согласна?
Она прижала его голову к своей груди, потом слегка отстранилась и… заплакала.
– Ты не согласна? – лицо Гвоздикова вытянулось, быстро-быстро заморгали ресницы.
– Согласна, – еле слышно прошептала она и снова прижала его голову к своей груди.
Они сидели неподвижно несколько минут. Потом он осторожно отстранился, поднялся с пола, пересел на каменное ложе, придвинулся к ней вплотную, обнял за плечи и потянулся своими губами к ее губам. Их губы соединились, но поцелуй был прерван – с наружной стороны дома раздались чьи-то быстрые шаги. Кто-то подошел вплотную к стене, остановился и с хрипотцой в голосе скомандовал: