Этот был белым – и кожей и костюмом. Белые, как вишневый цвет, заполнивший как раз владимирские сады, костюм и штаны, были даже на мой не очень просвещенный взгляд стильными и дорогими. Только вот висели они на вешалке как-то неряшливо. «Вешалкой» в данном случае выступал длинный и очень худой субъект в роговых очках, закрывавших собой половину лица. Последнее, и так не очень симпатичное, из-за толстых увеличительных линз еще и было перекошено; выступало под очками буграми. И глаза, в теории, возможно, вполне нормальные, сейчас больше подходили какой-нибудь глубоководной рыбине. Той, которую вытащили на поверхность. Никаких умных мыслей (см. – очки) они не выражали. Парень был настолько углублен в собственные размышления, что даже не соображал, наверное, какой именно напиток отхлебывает из вместительной рюмки.
Ну и, наконец, третий, самый здоровый здесь, был даже крупнее Викторыча. Судя по тому, как он зыркал глазами по сторонам, оценивающе скользя по окружающим, это был спортсмен.
– Или бандит, – подумал я, – хотя спортом, какой-нибудь борьбой, все равно занимался. Можно считать, что свой. Кажется, я где-то когда-то эту фигуру видел. Еще до академии. Тогда, наверное, он был пощуплее. А теперь мясом оброс, и принарядился.
Этот парень, в отличие от очкарика, свой стильный костюм носил с уверенной небрежностью. Так, что и мускулы чересчур не выпирали, и в то же время было видно, что они у него есть, и не в малом количестве.
Я уже было направился к тому окну, что здесь заменяло стену, и из-за которого, скорее всего, заведение и назвали «Панорамой». Даже успел сделать пару шагов, убедившись, что моя поддержка, как и само присутствие Эллочке пока не требуются. Но меня тормознули – резко и бесцеремонно. Дама, отчего я естественно, и не стал возникать. За рукав меня дернула женщина, или девушка – так я их всех обещал называть. Эту девушку я тоже отметил сразу. По той причине, что она без всяких сомнений была тут самой красивой. Даже красивее Эллочки. Но, если у секретарши нашего директора красота была больше домашней, теплой, с крошечной горчинкой стервозности, то у этой яркой брюнетки наоборот – природное желание покорить всех, а заодно и низвести окружающих до уровня грязи под собственными ногами, буквально било наружу из всех щелей.