– Тоже считаешь, что я прячу под брюками кривые ноги? – криво усмехается, Марго и отпивает из чашки крепкий кофе.
– Нет. И я прекрасно понимаю, почему ты так одеваешься. Быть равной мужчине тяжело. Но ты справляешься, – Адам светло улыбается. – Так чем я могу тебе помочь в расследовании?
– Тут можно помочь только выстрелив мне в голову, – сокрушенно качает головой Маргарита, приложив к виску указательный и средний пальцы, изображая пистолет. – После обеда поеду в морг, смотрю труп, о котором сегодня писали в газетах. Попробую найти того, кто сделал фото убийцы. Плохо то, что других свидетелей по факту совершенно нет.
– Я думаю, если ты раскроешь это дело, то заткнешь за пояс всех этих сплетников из участка, – говорит Вайс, поднимая чашку кофе. – Так давай выпьем за твоё будущее повышение, потому что я уверен – ты раскроешь это дело.
– Аминь, – усмехается Марго, чокаясь с ним своей чашечкой. Она закуривает сигарету, и судья жалобно смотрит на струйку сизого дыма:
– Искусительница. Я два месяца не курил.
– Ну, до нашего общего знакомого в искусстве искушения мне явно далеко, – фыркает Маргарита, снова затягиваясь. Мысли отчего-то вновь возвращаются к высокомерному хозяину «Мефисто».
Вайс возводит к небу темные глаза и, взвешивая каждое слово, произносит:
– Марго, я тебе сейчас скажу странную вещь, но ты все же выслушай меня. Да, у Карстена далеко не ангельский характер, он вообще не подарок, и много кого обидел…
– Каждого встречного, я бы сказала… – не удерживается Маргарита.
– Но и у него есть свои причины быть тем, кем он является.
– Пф! Знаешь, Адам, тебе не судьей, адвокатом надо было становиться. Ты так защищаешь всяких…
– Возможно, – примирительно улыбается Вайс. – Но у нашего Дьявола есть прекрасный адвокат, и в моей защите он не нуждается. Я просто прошу тебя, не относись к нему предвзято.
– Хорошо, если ты назовешь мне хоть одну стоящую причину, – провокационно улыбается Марго.
Адам, прищуривает добрые карие глаза, прикидывая что-то, а потом все же говорит:
– Если бы не Вебер, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Вполне вероятно, меня бы и на свете уже не было, – увидев, как у Маргариты удивленно приоткрылся рот и, зная, что сейчас запросто последует еще целый ряд вопросов, Адам жестко это пресекает: – Все, Марго! Я и так уже недавно прокололся и слишком много наговорил кое-кому. Теперь у меня могут быть серьезные неприятности. Больше я не произнесу ни слова.