– Думаю, да. – Он наморщил лоб. – Это нейротоксин. Он блокирует нервы, которые контролируют твои жизненно важные органы. Легкие перестанут всасывать воздух. Сердце остановится.
От того, как он это описывал, у меня внутри все перевернулось. Он заметил выражение ужаса на моем лице.
– Не думаю, что это очень больно. Зато недолго. С другой стороны, если это тип «А» или «В», то, чтобы убить одного человека, потребуется ввести все содержимое шприца. – Диего покачал головой. – Но не зная точно, какая это разновидность яда и в какой концентрации, предсказать невозможно, пока не… ну, вы понимаете. Пока мы им не воспользуемся.
– Как вообще кто-то в нашем городе смог раздобыть подобное вещество? – спросила Прия.
– Понятия не имею. – Диего запустил пальцы в свои лохматые волосы. – Какой-то черный рынок в Интернете? А может, этот человек вовсе не из нашего города?
– Не врубаюсь, – сказал Робби, обнимая меня, словно в попытке защитить. – Почему яд? Почему не пистолет, не кинжал или еще что-то?
– Их сложнее подделать, верно? – сказал Скотт.
– Почему ты так уверен, что яд не настоящий? – спросила Саша.
Он постучал себя по лбу.
– Я просто использую свой котелок. Они хотят, чтобы мы думали, что одной капли этой штуки достаточно, чтобы убить человека, – тогда мы не рискнем проверять, как она действует. Они явно не хотят, чтобы мы пытались выяснить, настоящий ли это яд, именно потому, что он не настоящий – и они не хотят, чтобы мы это обнаружили. Просто возвратная психология.
– Обратная, – поправила его я.
– Неважно. Я все еще считаю, что это розыгрыш.
– А может, они действительно хотят, чтобы кто-то из нас погиб. – Саша показала на бомбу. – Или чтобы мы все умерли.
Скотт нахмурился.
– Не понял.
– Если бы у нас в руках оказались нож или пистолет… кто знает, как все обернулось бы? Сколько людей были бы заколоты или застрелены? Но, вероятно, этот яд действительно не самого опасного типа и его достаточно, чтобы убить только одного человека.
Я кивнула, понимая ход ее мыслей.
– Но зачем? Учитывая, в каком положении мы оказались, какая им вообще разница, что случится с остальными? – спросила Прия.
– Потому что, – сказала я, почти перейдя на шепот, – они хотят, чтобы остальные жили с мыслью о содеянном.
Саша кивнула.
– Именно.
– Боже. – Робби вытер лоб.
– О господи, – произнесла Прия. – Это невозможно. Это совершенно невозможно.