Камеры предварительного заключения располагались в полуподвале управления. Свет в них и в коридор проникал из узких окон почти у самого потолка, поэтому даже днём здесь царил полумрак, и лампочки горели круглые сутки. Шаги на цементном полу гулким эхом разлетались по всему помещению.
Подошли к камере № 7. Юсуф открыл форточку, убедился, что Мамишев лежит на койке, и только после этого отпер дверь.
– Задержанный, встать, – громко сказал он, – лицом к стене, руки за спину.
Тот, кряхтя, повернулся в их сторону.
– У меня сегодня неприёмный день, – начал было Мамишев, но, увидев за спиной сержанта Мамедбейли, встал. Сделал он это с трудом.
– Здравствуй, гражданин начальник, – сказал он, – что ж ты себя так утруждаешь. Сказал бы, и я сам поднялся бы к тебе.
– Шутить вздумал? – на скулах у Юсуфа заиграли желваки, – вот вызову наряд, и мы тебя поднимем. А затем опустим.
– Зови. Одному тебе со мной не справиться, – ухмыльнулся арестованный.
Юсуф поднял было милицейскую дубинку, но Фахраддин отодвинул его в сторону и вышел вперёд.
– Не нарывайся, Мамишев, – сказал он, – хотел со мной поговорить – говори. Зачем терять зря время и зубы. Делай, что велят.
Задержанный немного помедлил, но затем повернулся лицом к стене и заложил руки за спину.
– Отставить, – приказал Мамедбейли, – руки вперёд.
Мамишев повернулся и с безразличным видом протянул руки сержанту. Тот надел на него наручники и отошёл к двери.
– Подожди меня в коридоре, – сказал полковник, – а ты, – он повернулся к Мамишеву, – сядь.
– Ну что ж, рассказывай, зачем хотел меня видеть, – начал разговор Мамедбейли.
Мамишев молчал, сосредоточенно уставившись в пол. Было видно, что он прокручивает в голове заранее обдуманную речь.
– Я хочу попросить тебя об одной вещи, гражданин начальник, – сказал он, наконец.
– Какой? – спросил полковник.
– Пусть не впутывают в это дело моего сына. Я готов ответить за всё, что бы вы на меня не навешали, но сына не трогайте.
– Ты просишь о невозможном. Во-первых, вы – злостные браконьеры. Забыл? Во-вторых, твой сын – соучастник серьёзного преступления. Помогал связывать детей, ударил по голове вашего подельника, Гусейнова Ризвана. Ведь его так звали?
– Легонько стукнул по затылку, и всё. Он даже сознания не потерял. Стрелял в меня. Чуть было не попал.
– Легонько, говоришь? У покойного на затылке огромная гематома. Не исключено, что он умер от кровоизлияния в мозг. Плюс многочисленные кровоподтёки на теле.