Керлок, уже не раз имевший честь общения с ласточками на небесных просторах, решил просто с ними не связываться и полетел на крышу замка. Чир – за ним. Они устроились в углу башни, где меньше всего дуло, и сразу провалились в глубокий сон. Ночью Чир проснулся от холода, подобрался поближе к своему спокойно спящему другу и, отогревшись у него под боком, снова уснул.
Утром друзья с интересом наблюдали за приготовлениями, которые шли внизу на площади. Там спешно устанавливали помост, к которому потом прикатили большущую, тяжеленную чурку и водрузили её там наверху. Затем принесли трон из замка и выставили караульных. Чир и Керлок понимали, что сегодня должно было случиться что-то важное, но пока не догадывались, что именно.
Тигрус каждый раз, захватывая новое королевство, поступал с местными жителями по одному и тому же правилу, которое он ввёл давным-давно по совету начальника его личной охраны и первого советника – Тырка. После зачистки всех явно несогласных с новой властью с остальным населением поступали так: те мужчины, кто хотел и мог служить в армии, давали присягу, и их сразу распределяли по отрядам войска Тигруса. Остальные мужчины, а также женщины и дети с четырнадцатилетнего возраста, отправлялись на работу, их задача была содержать армию – кормить и одевать. Матерям с малыми детьми до седьмого года позволялось жить и заботиться самим о своём пропитании. Потом мальчиков отдавали в «казармы» – на воспитание к старым воякам, которые готовили из них новую смену воинов. Девочки оставались при матерях до четырнадцати лет, а потом вместе с ними шли в работу. Если надзиратели видели, что кто-то не может или не хочет трудиться изо всех сил, их переводили в отдельную группу. Там им урезали дневную пайку вполовину в пользу тех, кто работал хорошо. Если человек «исправлялся», что чаще всего и случалось, его возвращали к общим работам и восстанавливали обычное питание. Тех же, кто так и не смог начать работать как вол, казнили на глазах у всех.
В это утро должна была случиться первая экзекуция в новых владениях. На площадь привели «ненужных». Тигрус сидел на принесённом по случаю троне и разглядывал несчастных. Их было четырнадцать. В основном «рвань» – старые да немощные. Но среди них были трое, которые привлекли к себе особое внимание Тигруса. Один был средних лет, крупный, некогда явно бывший очень упитанным, но резко похудевший. Одежда его повисла на нём как парус на мачте в безветрие. Ещё недавно бывшие упругими щёки – тоже. Тигрус заметил, что верхняя губа уже совсем стала тоненькой, а нижняя ещё была пухлой. Другой, весьма молодой человек, очень худой, в расшитом золотыми нитками, но теперь изодранном платье, как-то уж очень быстро крутил головой, будто пытаясь найти кого-то взглядом. И ещё, как казалось Тигрусу, несмотря на суету головы, он старался как-то особенно «предстать» перед ним, всем своим видом выражая почтение. Ещё был подросток лет пятнадцати. Высок, широк в плечах, строен. Лицо светлое, в веснушках и радостное. «Дурачок», – заключил Тигрус.