Я плохо помню, что со мной было. Кажется, плакал, молотил
кулаками по гладкому шлифованному граниту собственного памятника,
кого-то проклинал и рычал.
А потом наваждение схлынуло так же внезапно, как и накатило. Я
резко вскочил на ноги, отвесил самому себе хорошую оплеуху.
— Ну, и фигли ты тут истерику устроил, как «залетевшая»
школьница? — рыкнул я на самого себя. — Соберись, тряпка!
Не хочешь жить — пистолет в пасть, мозги на просушку и нафиг все! А
если хочешь, вытри сопли с жала и пойди, найди свои яйца! Что
делать, что делать? Жить, млядь! Долго и счастливо!!!
А пока у меня есть одно очень важное дело, ради которого я и
пришел сюда. Мои друзья похоронили меня с воинскими почестями и
даже поставили памятник. А вот их самих похоронить было некому…
Откинув лист кровельной жести и переворошив кучу ржавого хлама и
древесной трухи на месте бывшего склада инвентаря и инструментов, я
наконец нашел то, что искал — принадлежавшую нашему старшине
складную титановую саперную лопату.
Я искал их до самой темноты, пока в состоянии был хоть что-то
разглядеть без помощи фонаря. Искал в осыпавшихся окопах, на
разбитых гранатометами огневых точках, в прогнивших развалинах
построек. Найденные кости, хрупкие и почерневшие, сносил к большой
воронке, оставшейся на месте позиции АГСа, которую решил превратить
в братскую могилу. База у нас была небольшая, но до ночи я не смог
обыскать ее всю. Значит, закончу завтра. На ночевку устроился в
старом кунге, в котором у нас располагался медпункт. Вещей в нем
почти не было, только металлический откидной столик да несколько
деревянных ящиков с разной «медициной», а значит, нечему было гнить
и покрываться плесенью, как в жилых кубриках. Вообще, конечно,
просто завалиться спать в таких условиях и такой обстановке — верх
разгильдяйства и неосмотрительности. А потому спать никто и не
ляжет. Не такая уж большая проблема одну ночь пободрствовать,
особенно учитывая то, что полторы недели подряд я только и делал,
что ел да спал. Крыша над головой и стены по бокам — есть. Ни
дождь, ни туман, ни ветер не страшны. Подтаскиваю поближе к входной
двери относительно крепкий деревянный ящик и усаживаюсь на него.
Вот так и будем «службу тащить».
На следующий день поиски я продолжал почти до обеда, проверил
все, что мог, даже вход в заваленный оружейный склад откопал,
правда, ничего, кроме нескольких сгнивших деревянных патронных
ящиков, там не обнаружил. Вычистил и поправил края у воронки,
аккуратно сложил на дно все найденные останки. Засыпал землей, а в
могильный холм врыл сколоченный ржавыми гвоздями из самых крепких,
что смог найти, досок православный крест. Вынул из «стечкина»
магазин, стянув с головы пропотевшую бандану, трижды вхолостую
щелкнул курком, молча постоял минуту над могилой и стал собираться
в обратный путь. Прощайте, парни, простите, что не могу сделать для
вас больше. Хотя почему не могу? Могу, и еще как! Я буду за вас
мстить. Насколько хватит сил, злости и умения. Пусть своих врагов
«прощают и возлюбляют» слабые. А у меня — путь, видно, другой.