То ли неровность, то ли неловкость, так или иначе, сверху или внизу, в асимметрии и в многочисленных перестройках, но вся эта намеренная кривизна постоянно настигает плосколицые романские храмы «типично ломбардской постройки»12, как правило отступающие, подобно Сант-Аполлинаре-Нуово, от красной линии улицы в глубь квартала.
А там, точно вуалью, древнее лицо фасада прикрыто следами старинной переделки – мраморным портиком XVI века. Три центровые арки и две мало отличные от них по бокам выступают вперед новым видом. Для нас, впрочем, мало чем отличимым от старого, настолько он точно вписан в предыдущее состояние храма.
Первоначально, когда базилику, как свою придворную церковь, строил король остготов Теодорих, по вере своей бывший арианином, храмину посвятили Спасителю. Но когда арианство объявили ересью и церковь перешла к правоверным, ее переосвятили в честь святого Мартина Турского.
Это произошло уже при Юстиниане, завоевавшем Равенну в 540 году, и последующую половину тысячелетья здесь ничего не менялось. Но в IX веке сюда перенесли мощи святого Аполлинария, первого равеннского епископа, которые раньше покоились в церкви Сант-Аполлинаре в порту Классе (эту церковь с самыми поздними мозаиками «равеннского цикла» я посмотрел за день до отъезда в Римини и Урбино).
Из-за чего базилику вновь переосвятили. Чтобы два храма, связанные с мощами первого епископа, не путались между собой, один из них (тот, что в Классе, то есть за городом) так и остался Сант-Аполлинаре- ин-Классе, тогда как тот, что на улице Рима, начали называть Сант-Аполлинаре-Нуово.
В XVI веке Сант-Аполлинаре-Нуово начали существенно перестраивать – весьма ощутимо (на 1,2 метра) надставили ряды коринфских колонн, отделяющих центральный неф от боковых, ну а мозаичный плафон, который зрители называли «Сан-Мартино с золотыми небесами», заменили кессонным.
И так как дело было уже в XVII веке, соорудили барочную центральную апсиду.
Из-за «неглубокой геометрии», в отличие от привычной для таких церквей вытянутости, Сант-Аполлинаре-Нуово «тяготеет к формированию зального пространства». Все это не лишило интерьер базилики легкости и просветленности, закрепляемых большими окнами, а еще роскошным мозаичным фризом над колоннадой центрального нефа с двух внешних сторон.