– Сто-ой! Не подходи! Не подходи-и, гад!!У меня заряжена…
…Короткий пистолетный хлопок оборвал крик, восстановил порядок и дисциплину.
– Ну, кто ещё хочет домой драпать? К мамке под юбку, шаг вперёд! – политрук, бугря желваки, передёрнул ТТ. – Кто ещё не знает, за что следует воевать с оккупантами Родины?!
…В том месте на секунду сгустились бойцы…слышны были хриплые, глухие голоса. Сапоги перешагнули через труп Голдыбина, в бледном лбу которого зияла бордовая, круглая, как солдатская пуговица, дыра.
…И потом снова лишь один бесконечно-надсадный, леденящий душу, гуд самолётов.
«Молодэц политрук Кучменёв. Мужчина. Джигит. Как командир поступил», – с удовлетворением скрепил для себя комбат, отдал ответно честь, козырнувшему ему старшему лейтенанту.
– Ишь ты-ы! Живём не тужим, по фронту кружим, – застёгивая портупею, хэкнул комбат Воронов. – Гляди, какие у тебя бравые орлы есть, прямо «чекисты». А ты говоришь с кем воевать…Ну, давай, брат, задержался я у тебя на «германских смотринах», пора и честь знать.
Они низом, шурша пересохшим будыльём, поднялись из оврага.
– Коль такой армадой прут на Сталинград, – раздумчиво сказал Арсений Иванович и, тыкнув по-дружески указательным пальцем в пряжку ремня Магомеда, сказал, – значит крепок, не по зубам орех. И это радует! Но думается мне, Мишка, застряли мы в этом пульпитном дупле, под городом Сталинградом, надолго, как дефицитная пломба. И это печалит моё командирское сердце. Ан, значит, судьба. Бьюсь об заклад. Сейчас немец – подлюка – девятым валом попрёт. Они, ребята, конечно, справные, дело своё будь-будь знают, дисциплинированные, всё по линейке и транспортиру…Одна беда – разнообразием тактических партий не блещут. Всё, как всегда. Танковый клин-удар в лоб и последующая попытка взять нашего брата за рога…то бишь в стальные клещи…Посредством опять тех же танков, «бронерольгангов» и штурмовых команд. А вот здесь мы, майор! – Арсений Иванович насупился, сцепив зубы, дробя какую-то гранитную глыбу мыслей, и злорадно усмехнулся, – и должны им гадам всунуть…по самые каштаны, да с наждачком…так, чтоб до самой глотки, до жабр, до печёнки и прочего их вонючего кайфа и удовольствия…фрицам небо с овчинку показалось! Так давай же, Миша, давай, комбат, и мы своё слово впишем в историю.
– Так точно. Согласэн. Но…