Хубе рассмеялся, узрев на усталом, но твёрдом лице солдата этот влажный оскал:
– Браво! Ну, как вам, барон? – он благосклонно кивнул, холодно улыбнувшемуся Железному Отто, и откидывая длинную полу генеральского лайкового плаща, воодушевлённо продолжил:
– Чёрт возьми! С такими бравыми парнями, да не опрокинуть в Волгу красную сволочь! Майн Готт! Да это просто нонсенс! Так – нет?
И пока унтер-офицер, от лица своего отделения, лающе заверял, что уничтожить русских и взять Сталинград – «дело чести для каждого немецкого солдата», Хубе, а вместе с ним и фон Дитц остро ощутили запах прогорклого дыма, исходящий от потрёпанного мундира младшего офицера, от его куртки и несвежего белья. Так пахнут тлеющие помойки, где сгорают мусор, кости и пищевые отходы. Так пахла передовая, пахли уличные бои, сожжённая техника, так воняли выгребные ямы, жилые подвалы и свежие рвы погребений…
– Как кормят? – морща красноватый нос, спросил генерал, оглядывая обступивших его и Отто, солдат в полевой форме, не расстававшихся с автоматами.
– Гуд. Зэр гуд, гер генерал! – снова за всех рявкнул сероглазый унтер. – Горячая похлёбка, галеты, мясные-рыбные консервы, шоколад, сухофрукты и даже французский портвейн.
– Шпик, масло, свежий хлеб и молоко наши интендантские службы реквизируют у сельского населения…
– У баб! Аха-ха-а!
– …которые не успели бежать за Волгу…
– А может, не захотели?
– Ха-ха-хаа! Наши «штыки» лучше, чем у их «му-жи-коф».
– Твоё имя, солдат? – генерал улыбнулся весёлому, долговязому унтеру.
– Август Вебер из 4-й стрелковой роты, гер генерал.
– Откуда родом? – Ганс Валентин Хубе огладил кожаной перчаткой посеребрённые сединой виски.
– Из Южной Саксонии, гер генерал.
– А ты? – он всмотрелся в лицо, стоявшего рядом белобрового фельдфебеля, который жадно внимал ему, ожидая наставления или приказа.
– Из Вюртемберга. Штутгарт, гер генерал.
– Отец жив?
– Никак нет. Английским фугасом убило.
– Мать? – Хубе приподнял левую бровь.
– Не могу знать. Давно нет писем.
На заострённом от усталости и лишений лице фельдфебеля не было горя или отчаяния, – одно нетерпеливое ожидание. Что скажет ему командующий. Пошлёт немедленно в бой или оставит здесь до утра, когда на рассвете начнётся очередная артподготовка, дома задрожат от прямых попаданий и их полк, вслед за танками, пойдёт в наступление.