Часовые Костылева узнали, а потому тиранить всякими
формальностями нас никто не стал. Поздоровались да и пропустили,
даже не поинтересовавшись целью прибытия. Проверить слова Аслана о
том, что мастерскую его дяди тут каждая собака знает, так и не
довелось. Игорь и сам отлично знал, где она расположена, а нам
только и оставалось, что следовать за ним по узким и путаным
переулкам.
Дошли довольно быстро. Мастерская внешне воображения не
поражала. Мало того — понять, что за широкими и высокими ржавыми
воротами с врезанной в них калиткой расположена именно
автомастерская, было решительно невозможно. Ни вывески, ни надписи
какой — вообще ничего. Шел бы один — промаршировал бы мимо, не
обратив ни малейшего внимания. Хотя, с другой стороны, что-то в
таком подходе к вопросу определенно есть: кому надо — тот и так
знает, а кто не знает — тому, выходит, и не надо… Игорь уверенно и
громко молотит кулаком по воротам.
— Чего надо, туда-сюда?! — сварливо вопрошает пожилой
мужской голос сквозь узкую амбразуру смотрового окошка калитки.
— Здравствуй, Исмаил! — отвечает Комендант. —
Отворяй ворота, я твоего покупателя привел.
Я подхожу к Игорю и, встав рядом с ним, вежливо здороваюсь.
— Аааа! Ну, наконец! — громко лязгает засов, и калитка
распахивается, позволив нам увидеть стоящего за ней пожилого, но
еще крепкого чеченца с густой седой бородой в длинной серой рубахе
навыпуск, черных, немного мешковатых штанах, стареньких
растоптанных чувяках. Густую и такую же седую, как и борода,
шевелюру венчал темно-бордовый пяс с затейливой вышивкой.
— Готова твоя машина, парень, — говорит мне
Исмаил. — Пошли, туда-сюда, смотреть будем! Хорошо получилось,
клянусь Аллахом, был бы молодой — себе бы такую же сделал!
Ну, что ж, пойдем, коли зовут, глянем, чего с моим честно
отбитым трофеем этот чеченский Кулибин сотворил. С такими мыслями я
захожу следом за стариком-механиком и Игорем в расположенный в углу
огромного двора ремонтный бокс, сложенный из бетонных плит.
— Офигеть!!!
Да уж, как-то иначе выразить эмоции было трудно. За спиной слышу
восторженный выдох Толика. Да и у Игоря выражение лица, прямо
скажем, далеко не невозмутимое. Исмаил, довольный произведенным
эффектом, широко улыбается.
Сказать, что приблудно-трофейный УАЗ изменился — это значит,
почти ничего не сказать. Узнать в стоящем в боксе красавце того
ржавого и сильно помятого «ветерана», что достался мне «в
наследство» в кювете перед Аргунским КПП, было практически
невозможно. Больше всего он теперь походил на те машины, что
участвовали в мое время во всевозможных внедорожных «покатушках»,
именовавшихся модным тогда иностранным словом «аутдор». Отличный у
Асланова дяди получился автомобиль — даже на вид мощный и
агрессивный. В первую очередь глаз зацепился за колеса: они стали
сантиметров на пять шире и на десять выше, с внушительными
грунтозацепами. Да и колея вроде стала шире… Я наклонился к колесу.
Точно, между колесным диском и ступицей присутствовали стальные
проставки, расширяющие колею и позволяющие более широким колесам
сохранять прежний предельный угол поворота, не цепляя за арки
колес. Крылья были безжалостно подрезаны, чтобы вместить более чем
80-сантиметровое колесо.