* и
уверенно направился на второй этаж. Ну, а мы с Анатолием — за
ним.
В «секретке» нас встретил молодой лейтенант совсем не
героической наружности, типичный штабной деятель, который в нашем
присутствии явно немного робел и поглядывал на нас с Толиком с
опаской. Уж не знаю, может, он тут недавно, не пообтерся еще,
штабной вальяжности не набрался. А может, у наемников тут
известность этакая… Ну, да, отморозки в черных банданах чего хотят,
то и воротят, сам черт им не брат и никакой управы на них нету. Да
и ладно, бог с ним. Боятся — значит, уважают. А то мне в прошлом
откровенное пренебрежение и хамство некоторых штабных крыс очень не
по душе было. Так что уж лучше пусть боятся.
К моему удивлению, мне не пришлось расписываться непонятно за
что в целой куче ведомостей и журналов. Хватило одной-единственной
росписи во внушительных размеров гроссбухе, после чего лейтенант
выдал мне пухлый бумажный конверт, опечатанный аж пятью сургучовыми
печатями. Да, серьезно все тут.
— Слушай, Игорь, я не понял, а ради чего мы вообще сюда
мотались? — спрашиваю я у Костылева, когда мы идем назад к
машине.
— Ага, — поддерживает меня напарник. — А главное,
на кой черт вы вообще меня с собой поволокли?
— Ну, с тобой-то как раз понятно, — улыбаюсь я. —
Мы прямо отсюда на склад едем, не буду ж я всякие «вкусности», нам
положенные, в одно лицо таскать?! Так что, Курсант, ты с нами
поехал на правах грубой подсобной силы. А вот почему эти самые
карты… А в пакете ведь карты, Игорь?
— Угадал, — согласно кивает он.
— Блин, ну что мешало тебе этот пакет мне в Комендатуре
отдать?
— Отсутствие твоей, Миша, подписи мешало. Карты —
секретные. И ты теперь за них несешь ответственность. А то ишь,
нашел дурака, расписываться в их получении буду я, а ежели ты их
где проебе… эээ… потеряешь, то отвечать опять же мне. Не, так дело
не пойдет!
— Ладно, убедил, поездка была необходимой, познавательной, а
главное, — я подкинул на ладони конверт, — результативной. А теперь
— поехали на склад за нашими ништяками, а то у меня уже лапки
загребущие чешутся.