В дверном проёме перед Петром застыл патриарх. Льющийся из кабинета солнечный свет очертил и подчеркнул его чрезмерный для духовного лица силуэт.
– Господи! Какое же ослепительное явление! – воскликнул Пётр, жмурясь от света и пытаясь разглядеть лицо патриарха.
– И тебе доброго дня, Пётр! – нисколько не добро ответил патриарх.
– Даже не станете поучать меня о недопустимости поминать имя Господа всуе?
– Нет. Мне польстила твоя недопустимая импульсивность.
– Пётр, мой дорогой криэйтор! – послышался голос президента. – Проходи скорее! Потом исповедуешься.
Не успел Пётр посторониться, как патриарх мягко, но неучтиво отодвинул его с пути и вышел в коридор. Криэйтор проводил его взглядом и очередной залётной мыслью:
«Не слишком ли он заботится о своём убранстве для того, кто служит Всевышнему? Разве человека, ориентированного на высшее и потустороннее, может так волновать низшее и мирское: пышные одежды, роскошные кресты, торжественные жезлы, все эти культово-оккультные фенечки и… как это там у них называется… Кокошники?… Да любой отшельник в тибетских горах, грязный, тощий и вонючий, ближе к Богу, чем любые духовные сановники. Тамошние аскеты ушли от жизни и пришли к Богу… каким бы они его ни видели. А наше духовенство карабкается вверх по службе, отдаляясь от неба. Видать, не в той стороне Бог. Или лестница не та: карьерная вместо иаковой».
Считается, что нет ничего быстрее скорости света. Но ей может дать фору скорость мысли. Всё это пронеслось в голове Петра, не успел патриарх сделать и пары шагов в сторону, а президент повторить своё приглашение. Пронеслось не столько вербально, сколько реминисцентно. Мимолётно, но не бесследно. Каждая такая мысль оставляет свой след. По нему опытный следопыт выслеживает юркие инсайты в дремучей чаще ярких осознаний.
– Добрый день, господин президент! – Пётр понимал, что заставлять ждать и повторять приглашение не стоит.
– Ты эти свои заокеанские замашки оставь нашим заклятым друзьям из Объединённых Кантонов Арменики! «Господин президент», – передразнил Петра его визави.
– Сорри… то есть прошу прощения… Добрый день, Владислав Владиславович! – поспешно поправился Пётр.
Затем мельком взглянул в большое зеркало, висящее за спиной президента и словно напоминающее, где ты, а где Он: ты – в дверном проёме президентского кабинета, а Он – в этом самом кабинете, в своём кабинете. В общем, все на своих местах.