В детстве мы всегда были втроём против целого мира, а потом я уехала летом перед 11 классом, и в тот же год Марат отправился на учёбу в Америку. Артём клялся и божился, что не может жить без нас, поэтому поняв, что мы не вернёмся домой, решил поступить в тот же университет, что и я. Но сейчас, когда я была здесь, он решил остаться там один. Видимо не так уж и сильна была его братская любовь.
Но даже если бы он вернулся, и мы все снова собрались, ничего уже не могло стать, как раньше, и мы все это прекрасно это понимали.
– А вы остаётесь здесь? Не поедите больше в Америку? – спросила я.
Стыдно признаться, но я больше узнавала о жизни брата из разговоров родителей или Артёма, а не от него самого. Нет, конечно мы общались на протяжении двух лет по телефону, но пропасть между нами была очевидна, раз мы за это время не провели ни одного праздника у родителей одновременно, и даже не были оба рядом с мамой, когда папа умер. После его смерти я приезжала домой часто, а Марат не возвращался из Америки, будто его больше ничего не тянуло назад.
Марат кивнул.
– Я бы с радостью остался там, но Владу тянет домой, – он повёл плечом, будто это его не особо беспокоило.
Я знала, что тянуло Владу назад. У неё была маленькая сестра, с которой её отец иногда был не способен справляться. Она всегда заботилась о других и, уверена, даже сейчас брала на себя больше обязанностей по её воспитанию, чем могла вынести.
– Как она? – спросила я.
Я пыталась убедить себя, что меня интересовало это только потому, что она была девушкой моего брата, а его счастье заботило меня. Но на деле я волновалась и за неё.
Время – удивительная вещь. Оно вылечило все мои обиды.
– Она очень волнуется из-за Евы и чувствует свою вину, что не рядом с ней, – ответил Марат с горьким вздохом. – Мне иногда приходилось удерживать Владу на месте, чтобы она не садилась на самолёт до дома, когда ее отец не отвечал на телефон, а няня говорила, что уже несколько дней не видела его, – печально ответил он. – Когда мы уезжали, думали, что он встал на правильный путь, но кажется после этого не осталось никого, кто мог бы его поддержать.
Я кивнула. Я тоже чувствовала свою вину. Перед Владой, её отцом и даже перед этой маленькой девочкой, хотя я знала, что не виновата в смерти её матери. Я была виновата в том, что в тот момент не была рядом с Владой, а ведь она во мне нуждалась.