Что ты знаешь о своём соседе? Не думаю, что много. Я не о том, с которым вы закадычные друзья и собираетесь по пятницам играть в монополию, пить виски и смотреть футбол. Я говорю о человеке, с которым ты постоянно встречаешься лицом к лицу, ведь он живёт за стенкой или через этаж, не важно. Главное, что его история тебе не известна.
Играя в Шерлока Холмса, ты можешь плести узорчатую паутину дедукции, оценивая человека за стенкой через призму собственных наблюдений. Ты можешь изучать его гостей, одежду и даже содержимое пакетов. Изучать его повадки: здоровается ли он при встрече, уступает ли бабушкам лифт? А может, он, опаздывая на работу, помогал завести машину, когда у тебя в мороз сел аккумулятор? Хороший человек, ничего не скажешь. Вот только иногда случается так, что в свою наблюдательную призму ты видишь исключительно то, что тебе показывают. Тогда как искусно скрытая за личиной правда, словно яркий солнечный свет, собранный в пучок фокусом линзы, способна в мгновенье выжечь всю ту паутину дедукции, которую ты так старательно плёл.
Пробыв на даче не больше недели, нам с Талисманом пришлось возвращаться в Петербург. На связь с Ирэн вышел один отставной следователь, который просил о помощи. Как и прочим, ему не было известно о том, каким способом нам удаётся добывать информацию, но он был полностью уверен в том, что этим источникам можно доверять без толики сомнения. Ирэн также, как все, избегала любых связей с представителями правоохранительных органов, в том числе и отставными. Но этот следователь был человеком из её прошлого, с которым связана целая часть её жизни, – её бывший супруг.
Ещё в незапамятные времена между ними была достигнута железная договорённость не втягивать друг друга в свои дела, и эта договорённость свято чтилась обеими сторонами родственных уз. В остальном им удалось сохранить дружественные отношения. Они иногда созванивались, а бывая в Петербурге, Ирэн заезжала к нему в гости. Пару раз они совместно навещали могилу своей умершей в шестилетнем возрасте дочери в Раахе, что в Финляндии. В её смерти некого было винить, если только самого творца. Как ни прискорбно, рак убивает даже детей, а смерть детей убивает их родителей. Семья шестилетней Ивы умерла вместе с ней четырнадцатого марта девяносто второго в онкологической клинике Хельсинки, как и написано на её маленьком надгробье в родной Раахе. Уместным было бы указать именно эту дату в документах о разводе Ирэн и Олиса, но законодатель не допускает таких вольностей. С тех пор их пути разделились. Олис оставил службу в финской полиции и уехал в Россию, где стал следователем по имени Олег. Ирэн, в свою очередь, немногим позже покинула родные края и стала Ирэн. Всё, что продолжало их объединять, это то, что их параллельные пути пролегали через одни и те же воздушные мытарства, конца и края которым, казалось, что не существовало для обоих.