Другое дело, что отношения чрезвычайно трудно менять, не меняя методов. Для очень сильных людей это возможно, но вынуждает постоянно плыть против течения. Да и у них изменение отношений вольно или невольно тянет за собой и перемену методов.
Две тенденции переплавляют характер российской школы. С одной стороны, расширяются, передаются из рук в руки, взаимодействуют между собой живые педагогические культуры. Это происходит намного медленнее, чем лет пять назад, но и намного вдумчивее, ответственнее, результативнее.
А с другой стороны – кризис, полураспад системы всеобщего образования (да и существует ли ещё она, если называют цифры в десятки, сотни тысяч бездомных детей?). И в этом полураспаде не до новаций.
Если прежде отметки низин и высот в образовании напоминали родной среднерусский пейзаж, всхолмлённую равнину, то теперь мы где-то в предгорьях с ущельями, обрывами и дикими скалами. Вершины ещё не заоблачны, пропасти ещё не бездонны, но дело к тому.
Стало заметно больше очень хороших школ и намного больше очень плохих. Двадцать лет назад не было школы, где не нашлось бы хоть одного яркого учителя. И в этой гарантии встречи с ним был определённый залог образовательного шанса для всех. Так ли это теперь? Сильные учителя уходят из заурядных школ туда, где или платят лучше, или жить интереснее – к сильным директорам, в яркие коллективы. Процесс вымывания толковых учителей из рядовых школ умереннее выглядит в городах малых и средних, но уже вовсю набрал обороты в городах-миллионерах.
А судьба российской педагогики – это судьба массовой школы. Для отборных школ педагогика не обязательна. Если есть возможность собрать лучших учителей и лучших учеников, договориться с двумя-тремя вузами, то стопроцентная поступаемость достижима и без всяких педагогических изысков. А что ещё нужно обеспеченным родителям?
Зато для массовой школы педагогические преобразования необходимы. Без них она обречена на вырождение. Лет пять назад шумели о том, что многие учебные заведения вот-вот перестанут давать реальное образование, а превратятся просто в камеры хранения. Но сегодня массовая школа, не замечающая детей, не умеющая учить и функционирующая по законам мёртвой педагогики, – это не камера хранения, это зона особого риска.
Ещё один миф, ещё одно сочетание лжепонятий – о противостоянии традиций и инноваций.