Следующую встречу с психологом мы начали с возвращения Мари домой. Преступив порог своей комнаты, она вдруг подумала: а вдруг все то, что сказал отец было неправдой, фантазией, страхом? Так или иначе, она убедила себя – будь что будет. И продолжила прежнюю жизнь.
Все ее подруги в то время зачитывались новеллами Стефана Цвейга. То, что писатель жил в их городе, придавало всему особую романтичность. Откуда-то взялся его адрес, и они бегали смотреть на дом, в котором жил Цвейг. От Linzer Gasse надо было подняться по короткой кривой дороге. Две девочки в классе рассказывали, что как-то им удалось увидеть самого Цвейга. Мари перечитывала его новеллы по несколько раз. Это были книги, которые не рекомендовались для их возраста, и тайное чтение придавало произведениям особую прелесть. В какой-то момент Мари показалось, что все уже в прошлом – поездка, разговор с отцом, и только когда Магда, появившись в доме, нежно поцеловала ее в щеку, Мари поняла, что отец действительно женится. Сидя в кафе, куда отец привел их после воскресной прогулки, она исподтишка разглядывала будущую мачеху. Абсолютно правильные черты лица делали бы ее красавицей, если бы не взгляд. Взгляд был жесткий и колючий. Короткая стрижка, светло каштановые волосы уложены один к одному, строгий костюм без украшений, если не считать цепочку с крестиком… И всегда улыбающаяся. Мари обратила внимание, что перед тем, как приступить к еде, Магда что-то тихо шептала, опустив глаза. Большую часть обеда взрослые говорили между собой, и хотя отец старался привлечь дочь к разговору, она оставалась лишь сторонней наблюдательницей. Когда же они заговорили о предстоящей свадьбе, Мари очнулась. Она вдруг поняла – все произойдет гораздо быстрее, чем ей казалось. Свадьбу планировали сыграть в конце февраля, сразу же после окончания Моцартовского фестиваля. Обычно фестивальные дни проходили ярко и празднично. У отца было много друзей, которые съезжались сюда именно в это время. И вот теперь свадьба, которая войдет в ее жизнь не праздником, а буднями, и никто не знает, что принесет с собой.
Вернувшись домой, Мари побежала разыскивать Лизхен. Ей хотелось с кем-нибудь поделиться услышанным. Найдя ту на кухне, она стала пересказывать новости. Для Лизхен это не было чем-то неожиданным. Она волновалась только об одном – как это может изменить жизнь Мари. И у нее вечная улыбка Магды вызывала недоверие. Кроме того, Бертольд говорил ей, что хочет перевесить портрет Мадлен из салона в свой кабинет. Она не знала, что думать, – было это решение самого Бертольда или же просьба его будущей жены? Во всяком случае, она знала, что после ремонта на месте портрета будет висеть другая картина. Думая об этом, Лизхен вдруг обратила внимание, что они обе молчат. Она притянула Мари к себе, обняла и коснулась губами ее лба. "Все будет хорошо", – успокоила она девочку. "Все будет хорошо", – повторила Мари.