Да, она уже снова ощущает почти полностью застывшее тело, слышит, как густеет и замерзает кровь, превращаясь в длинные нити льда. Она не умирает. Она становится частью холода, и холод становится частью её. Посох принял новую Королеву и дарит ей силу севера.
Ледяные скульптуры по-прежнему стоят вдоль ледяных стен. Она оставила всё на местах. К чему что-то менять, если на самом деле это не имеет никакого значения. Хотя она не понимает, почему их так любил прошлый властелин. Ей вот всё равно. Из всех человеческих чувств остались только слабые отголоски тоски, которые возвращаются каждую зиму, когда она вспоминает, как поступили с ней люди. Эта тоска поднимает маленькую бурю среди снежинок и кусочков льда, и холод ползёт за пределы её царства, на человеческие земли.
Её это не беспокоит. Её по-прежнему не беспокоит ни своя судьба, ни судьба других, поэтому теперь люди могут быть спокойны. Равнодушие новой владычицы холода слишком сильно, чтобы в ней оставались какие-то желания. Поэтому жертвы больше не нужны.
Правда, изредка люди стали сами забредать в её владения. Конечно, они быстро замерзают насмерть. И всё равно едва ли не каждый год находятся новые любопытные. Она всегда знала, что люди безнадёжно глупы.
Гонец спешился, давая лошади отдохнуть. Торопиться было некуда. Рыскать по королевству в поисках не знакомых королеве имён он не собирался – посланник понимал, что имя, которое нужно его правительнице, не может принадлежать кому-то из простых смертных.
Он знал, что если разгадка и может отыскаться, то только здесь, в старом глухом лесу, куда люди давно позабыли дорогу. Его бабка когда-то рассказывала, что в его чаще нашёл приют последний маг, сумевший уцелеть в те мрачные времена, когда их землю наводнили чужаки, ненавидящие и презирающие старых богов и всех, кто продолжал их чтить.
Его бабка тоже закончила жизнь под ударом меча – кто-то донёс, что она зажгла огонь в своём очаге от искры Бельтейновского костра, что в Майскую ночь она встречала приход лета и радовалась вместе со старыми богами.
Мальчик-сирота, оставшийся совсем один, ожидал, что и его постигнет та же участь. Но вместо этого человек, не слезавший с лошади всё время, пока велась расправа, вдруг махнул рукой, приказывая подвести ребёнка к нему.