Я просила смерть от прикосновения, а
не от перекушенной шеи и вырванных кишков! — мысленно заорала я, но
с пересохших, растрескавшихся губ сорвался лишь глухой хрип.
И он послужил освобождённому зверю
своеобразным знаком для воплощения в жизнь своей задумки. В одно
слишком быстрое мгновение губы оказались перекушены, а хлынувшая
кровь послушно потянулась в пасть мага Смерти. Первые секунды я не
могла поверить в такое стечение обстоятельств, а потом пошевелиться
и сопротивляться мне не дала навалившаяся на меня кошка. Мне
показалось будто разом у меня переломались едва ли не все рёбра, а
передавленная грудина больше никогда не впустит в себя воздух.
Прежняя боль показалась никчёмной. Глаза плотно застелило марево, и
я почувствовала, как тело зашлось в судорогах.
Неужто именно так убивают маги
Смерти? — пронеслась в голове мысль, а затем сознание стремительно
унеслось в безграничную пропасть неведения.
Когда сопротивление девушки
прекратилось, кошка плавно поднялась с безжизненного тела и, встав
рядом, громко, пронзительно заорала, призывая силу первородной
некромантии к действию. Спасённый зверь чувствовал в пришедшей из
иных миров принадлежность к их сущности и в знак благодарности
решил, что новая жизнь без прежней боли самая подходящая за то
цена. С окровавленной мордой маг взывал к Смерти, чтобы возобновить
жизнь в прежнем теле, вот только не знал он о сокрытой в эльфийской
крови способности иллюзиониста. Умершее тело без ведома хозяйки
безропотно отозвалось на зов и активно начало преобразовываться,
стремясь стать подобием зовущего.
Смерть изначально вершила
равноправие.
Сухой, холодный воздух ворвался в ноздри, и мне показалось,
будто кто-то резко вырвал меня из объятий безвоздушной пустоты. А
потом было ощущение словно кто-то грубо сдавил сердце и против воли
заставил содрогнуться и возобновить прекратившийся бег. И я не
могла противиться этой силе, жадно глотая живительный кислород, не
замечая, как тот обжигает меня. Факт того, что я вообще-то не
должна была уже дышать не смог взволновать сразу. Только полностью
насытившись, я смогла расслабленно выдохнуть и восстановить
последние картинки жизни.
Но ведь меня убили! — возникла
пронзительная мысль, и я с удивлением обнаружила, что и глаза мои
способны видеть, а уши чутко улавливают все шорохи.