Упаднический дух накатывал на меня
постепенно: по мере продвижения в центр кряжа и по степени
накаляющегося воздуха от восходящего белого солнца. Временами вновь
становилось нестерпимо больно расцарапанные ноги, а неутолимое
чувство жажды и голода только набирало обороты.
Однако я продолжала идти вперёд.
Мысль о том, чтобы дождаться
собственной смерти, пересиживая под какой-нибудь выпуклостью камня
была невыносимой и столь пугающей, что как только мне хотелось
остановится и закончить борьбу за жизнь — непроизвольно делала ещё
шаг. Таких шагов было много, пока я случайно не наткнулась на
обрывистую яму с неопределённым дном. С одной стороны она резко
обрывалась и терялась в темноте всего через метр, другая же сторона
шла с плавным, гладким уклоном, однако и она указывала на большую
глубину западины. Это место вдруг показалось самым удачным для
того, чтобы предать моё почти обездвиженное и неживое тело
владениям одного из самых красивых мест в мёртвом мире, которое мне
только довелось увидеть.
Я встала со стороны обрыва и в
прощальном жесте обвела взглядом пустынные просторы.
— Я не хочу умирать, но ты не
оставила мне выбора, — сипло произнесла я и, глубоко вздохнув,
занесла ногу над пропастью.
Решающий последний шаг не дал сделать тихий, едва уловимый звук,
очень похожий на скулящий вой щенка. Вздрогнув и тут же отойдя
подальше от обрыва, ошеломленно замерла, не веря ушам. Но, постояв
секунду, тут же бросилась к яме и фанатично стала вслушиваться во
вновь возникшую тишину.
Мне показалось? Обезвоживание даёт
знать? Или... или там и вправду кто-то есть? Живой?!
Сердце затрепетало в ожидании. Всем
существом я жаждала повторения звука и безумно боялась, что это
лишь игра воображения, иллюзия желаемой жизни, надежда и оживший,
последний шанс остаться в живых. Гулкое биение в груди мешало
сосредоточится, но я упорно продолжала стоять на израненных коленях
и вглядываться в темень провала.
Никто не решался снова нарушить
замогильную тишь.
— Это не честно! — выкрикнула я, и
эхо голоса звучно отразилось от стен обнаруженной пещеры, а потом
вновь раздался вой со странной примесью утробного кошечьего ора,
словно зовущего на помощь.
Отказать ему я не смогла бы и при
грозном рыке.
— Здесь есть жизнь! — Я едва не
заплакала от счастья. — Жизнь...