Расстроился Саша. Но нечего делать. Начальство приказало.
Ждут главного хирурга. А он, как назло, где-то задерживается. То ли операция у него в другом конце страны, то ли лень ехать. День прошёл, второй. Прапорщика наблюдают, дабы чего не вышло. Есть не дают, потому что в любой момент Самый Главный Хирург может приехать.
И вот, наконец, звонок. Едет!
Снова открывают операционную, стерилизуют инструмент и бельё. И тут в кабинет Александра Ивановича кто-то робко стучится.
– Кого ещё черти принесли? – рычит доктор, открывая дверь.
А на пороге – прапорщик. Бледный, похудевший, замученный. И в кулаке что-то сжимает.
– Прапор, ты почему встал?! Тебе надо к операции готовиться. Главный уже выехал.
– Не надо операции, – вздохнул прапорщик.
– Почему? – удивился хирург.
И тут прапорщик кулак разжал и протянул ему ладонь, на которой лежали облезлые, потерявшие цвет звёздочки.
– Сами вышли. Сегодня утром.
– И как? – сочувственно спросил врач.
– Больно, блин.
– Ну и замечательно. Ты полежи пока. Надо посмотреть: мало ли кровотечение будет из кишечника. И это…руки помой.
Слышали бы вы, как ругался Главный.
Лет десять назад я ещё носил офицерские погоны и ездил с проверками по различным воинским частям своего региона. Проверки проходили довольно буднично. Столовая – медпункт – казармы – всевозможные классы для обучения личного состава. Гигиена питания – коммунальная гигиена – гигиена детей и подростков. Если имелись склады или техника – гигиена труда. Короче, универсальный солдат. Одним своим лицом заменял целую санстанцию. Ещё и сумку с пробирками для микробиологических смывов таскал.
Собираюсь как-то на очередную проверку в отдалённую часть, а тут на столе звонит «секретный телефон».
– Старший лейтенант Гушинец! – привычно вытягиваюсь я.
Потому что по такому телефону мне обычно только один человек звонит.
– Гушинец, б…! – командиру телефон в принципе не нужен. С его голосом надо только форточку открыть и он до меня из столицы докричится. – Что у тебя за бардак на территории творится?!
Лихорадочно перебираю в голове весь бардак, который творится на моей территории. Обычный армейский бардак. Крыши у казарм текут с конца восьмидесятых, личный состав хилый пошёл, болеет, зарплата у медиков маленькая.
– Ты в Н-ской части давно был?! – подсказывает командир.