В ответ Айхи пожал плечами…
– Тогда попробуй представить себя на ее месте, – предложил гном, – и даже посочувствовать ей, надеюсь, тебе это удастся. Тем более, что Тьма – великая страдалица. Она бездеятельна и все, что творится с ней, причиняет ей нестерпимые муки. В этом нескончаемом страдании она любит себя и ненавидит Свет, который ей никогда не одолеть. Поэтому она готова поглотить весь мир и все живое, чтобы все страдало в ней ее болью и мукой.
– Если я правильно понял, – решил уточнить Айхи, – жизнь это широкий путь к свету Вечности, а смерть – это обочина или поворот назад?
– Да, мой мальчик, но образ реки для понимания жизни нам гномам привычнее. Река несет свои воды к океану, у реки есть дно, в которое тоже уходит вода, она просачивается сквозь песок и возвращается в небытие подземных вод. Уход в песок от бурного потока и от прямого пути в океан Вечности и есть смерть.
– Гилл, а многим ли из людей не удается попасть по течению в океан?
– Не знаю. Но ты посмотри, как пополняются воды реки усилиями ручейков и притоков, дождей и тающих снегов, и… тех же подземных вод – поток жизни неиссякаем!
– Тех вод, что уходят в песок? Что ждет их дальше?
– Предание гласит, что их путь не прост, конечно, большая часть вод выходит наружу через родники или по подземным руслам и продолжает свой путь в океан, другая оставшаяся часть впитывается недрами земли, но не навсегда.
– Я – не капля воды! – протестуя, воскликнул Айхи. – Я мыслю, у меня есть воля и нежелание смерти.
– Да, в этом наше существо, мой друг: мы дети Света и Тьмы. Мыслью и духом мы тянемся к свободе и Свету. Плотью тяготеем к страданию, к прародительнице Тьме. Мы с тобой живем, соединяя их воедино – это тяжелый труд. Труд, прежде всего нашей души и… как мне кажется, наших с тобой ног!
Гилл повращал ступнями, ладонями похлопал по лодыжкам и с удовлетворением отметил:
– Смотри, не прошло и часа, а они вновь легки и готовы в дорогу.
Он встал и снял котелок с огня. Ложкой размешал кашу и попробовал ее на соль.
– Теперь пообедаем и в путь.
Айхи добавил в кашу ложку орехового масла, а про себя подумал: «Хорошо бы еще кружку молока и ломтик хлеба…»
Минутное воспоминание оставило свой след, и он непроизвольно попросил:
– Гилл, мама мне всегда говорила, чтобы после обеда я не бегал, а спокойно играл или мечтал о чем-нибудь хорошем…