Дэвид родился и вырос в семье банкира, и первой его настольной игрой была «Монополия». Год за годом отец громил его вечерами, но каждый раз это занимало у него всё больше времени, и вот когда Дэвиду было десять, в один прекрасный день ему повезло, и он методично обыграл папашу, удачно используя выпадавшие ему кости. В тот день отец Дэвида, которому было сорок и который уже был членом правления «Волман Тракс», раздражённо почесал свой длинный нос, похлопал Дэвида по покрытой ермолкой голове и сообщил ему, что в детские игры играть теперь хватит и они переходят на шахматы.
Наслаждаясь функцией массажа на заднем сиденье мягко катившего «мерседеса», Дэвид вспоминал, что ему потребовалось ещё десять лет, прежде чем он смог в первый раз обыграть отца в шахматы. К тому времени он уже был студентом Йеля и внешне очень напоминал отца – высокий и тощий как жердь, с вьющимися чёрными волосами, которые он всегда расчёсывал на безукоризненный пробор слева, маленькими аккуратными руками и ногами и красивым глубоким голосом, оказывавшим, как он уже успел выяснить, гипнотическое воздействие на студенток женского пола.
– Ну вот ты и обыграл меня, сынок, – констатировал Джеймс Виргенштейн, откинувшись на спинку кресла за шахматным столиком в гостиной их двухэтажной квартиры с окнами на Центральный парк. В его голосе, наряду с обидой и удивлением, Давид почувствовал некоторое удовлетворение.
– Папа, я думаю, это случайно, – сказал он, подмигнув отцу. – Сыграем ещё раз?
– Ты знаешь, что это не случайно, – я видел шахматный учебник в твоей комнате. Я давно собирался сказать тебе, что горжусь тобой, – ты сумел усвоить то главное, чему я всегда старался тебя научить: если уж делаешь что-то, делай это от всей души, и старайся стать в этом самым лучшим. Кроме того, мы всегда играем только одну партию в день. Так что мне придется подождать до завтра с реваншем… лучше расскажи мне – Как тебе удалось обыграть меня?
– Папа, я давно уже понял, что если я просто пытаюсь играть правильно, по учебнику, развивать фигуры, наращивать давление, – сказал Дэвид, собирая шахматы в инкрустированную перламутром доску, – то в результате ты всегда меня обыгрываешь. Уж не знаю, опыт это или же твой компьютер (тут он постучал себя по лбу) помощнее моего.
– И то, и другое может быть верно, сынок! – Тут папа заржал тем козлиным тонким смехом, который приберегал для своих наиболее удачных, по собственному мнению, шуток.