Тогда впервые обошлась со мной жестоко
Жизнь, покатившая с тех пор ни в склад ни в лад.
Как и тогда, багрово небо от заката
И тронут бледной позолотой редкий лист;
И каждый вечер, как тогда, влечёт куда-то,
И воздух в сумеречный час так свеж и чист.
Сижу один, и всё вокруг нечётко, зыбко,
Всё норовит утратить цвет, сойти на нет;
И лишь случайная вчерашняя улыбка
При всей случайности похожа на привет.
И ворошить всё, что погасло, неохота,
И дремлет улица под полною луной.
Но мне так зябко и печально отчего-то:
Неужто осени привет всему виной?
Пора бы встать да шевелиться понемногу,
Остаток времени домашним посвятить,
А я всё пнём сухим сижу нога на ногу,
И нет потребности ни встать, ни уходить.
И некий образ тот становится картиной,
Живой и зримой на совсем короткий срок —
Как будто мне опять шестнадцать с половиной
И в первый раз она пришла вести урок.
Всё впереди: и год бесплодного страданья,
И чувств невиданных невиданный разлив,
И страх молвы, и стыд неловкого признанья,
И добрый взгляд её, и ласковый «отшив»…
Всё впереди, всё предусмотрено пространством,
Всё нависает, предстоит, ну а пока…
С неимоверным, беспримерным постоянством
Скрипит о доску мелом смуглая рука.
И за движением её неповторимым,
Прикрыв неловко затрапезный воротник,
Сердчишком, скачущим, телячьим и ранимым,
Следит невзрачный, но прилежный ученик.
А жизнь – вразлёт, и день сегодняшний в разгаре,
Давно посмыты все причалы и мосты…
Лишь прядь волос её в чернёном портсигаре —
Как память слёз несостоявшейся мечты.