Серпентигос не просто «учили плохому» своего юного друга, а подходили к тёмному образованию со всей тщательностью сукиных отцов. После освоения баса он научился играть на гитаре, попутно изучая разные книги – от традиционных религиозных писаний до средневековых оккультных трудов. Сквозь кислотную призму полученные знания играли новыми красками, давая новое понимание и интерес к практикам. Оттуда же радужным джинном пришло и безумие.
Длинноволосые демонопоклонники решили создать культ, пророча ему стать очередной тоталитарной сектой. Благодаря своим антисоциальным лайфхакам они быстро нашли место для сакрального штаба и способ распространения агитации. Там же они сотворили своё детище – Астральную Библию – напечатанную на ворованной офсетной бумаге с помощью пары старых принтеров. Но экземпляры квазисвященного писания пылились в подполье, ожидая своего дня, пока Азраил, Азазиль, Самаэль и Джилл проводили свои лизергиновые оргии в застенках очередных заброшек, нещадно содомируя суккуб из ближайшего колледжа. Их они не агитировали то ли из-за сексистских предрассудков, то ли из-за духа перфекционизма, который не давал им начать проповедовать, хотя они и раньше это делали через чудовищные тексты своих песен. Но старая лирика меркла на фоне новых шизофренических опусов, и впредь они занимались лишь студийной работой, если так можно было назвать записи в наспех оборудованных сквотах. Джилл сказал, что, возможно, у него даже завалялось пару записей в сухом остатке от того, что впоследствии изъяла полиция.
Всё закончилось на удивление эффектно, но в то же время фатально. Первым «отъехал» Азраил. Его поймали, когда он рьяно «проповедовал» с балкона полузаброшенного общежития, вроде как собираясь взлететь на своих «крыльях». Он слишком далеко зашёл в своих психоделических экспериментах и был заключён в психиатрическое отделение, но при этом не сдал подельников. Весть об этом стала катализатором для двух оставшихся основателей культа – в кислотном безумии они решили, что их идеологические противники начали войну против них и пришло время действовать. Ключевым эпизодом стала смерть Азазиля – его спорный передоз трактовался нашедшими его копами как ритуальный суицид, а разъярённым Самаэлем как убийство со стороны противника. Помимо вечного психоделического опьянения его натолкнуло на этим мысли знание того, что покойный Эйз не употреблял того, чем можно было передознуться. Также он знал, что копы нашли при нём части пропаганды культа и уже начали рыть, поэтому оставшийся почти в одиночестве Сэм стал готовиться к приходу гостей. Джилла все они считали своим младшим братом, поэтому ни у кого не возникло мысли взваливать на него ответственную часть борьбы на данном этапе. Самаэль бы отправил его домой, будь тот рядом, но по стечению обстоятельств Джилл и так был не при нём.