Некоторое время я еще стояла напротив него, слушая его безумие. После вспомнила место, где мы находимся, и ощутила чувство вины. Ведь я пришла к Кэтрин не для того, чтобы осудить или позлорадствовать, я хотела просто увидеть ее и проститься. А вместо этого впустила к ней безумного человека, которому позволила открыть рот и, что еще хуже, дотронуться до нее.
– Не боишься, что увидят? – спросила я его.
– А ты? – улыбнулся он самой отвратительной улыбкой, какую я только могла видеть.
Я покачала головой.
– Ты мне всегда нравилась, Ванесса, – улыбнулся он еще шире. – Как насчет…
– Да заткнись ты! – бросила я и направилась к выходу.
– Тебе же их не жаль, – услышала я, когда была уже в нескольких десятках метров от здания. – Береги лучше свою семью и не лезь в чужую. Сомневаюсь, что она хотя бы знала твое имя. Не пытайся, нас всех ждет одно и то же!
Он бросал еще какие-то бессвязные фразы, от которых во мне закипала злоба. И теперь мне было наплевать на то, что он выследил меня, или на то, что он говорил в церкви. Мне было наплевать, что он до сих пор идет где-то позади и кричит мне вслед. Меня злило то, что все, о чем он говорит, правда. Все эти глупые фразы были истинным отражением действительности. И это было самым обидным.
Я чувствовала, что он идет за мной, но я не хотела оборачиваться и останавливать его. Я пыталась делать вид, что мне все равно и я его совсем не замечаю. Но, черт возьми, я ощущала каждый его шаг. Иной раз мне казалось, что я даже чувствую его дыхание прямо перед моими ушами. Я обходила улицу за улицей, пытаясь отвязаться от него, но он шел за мной как тень. Тень – которую мне хотелось облить светом, чтобы она исчезла.
Мы вышли на мою улицу. Я не собиралась идти домой – даже если мне придется вот так ходить от него целый день, домой я не пойду. Но случай распорядился иначе. Прямо возле моего дома стоял черный дорогой автомобиль, такой, каких не сыщешь во всем городе. Внутри у меня все оборвалось. Я знала, что это не к добру, и не могла это вот так оставить. Несколько секунд я смотрела на черное пятно возле своего дома, а после развернулась. Стен стоял в десяти метрах от меня и улыбался так, как умеет только он. От этой улыбки по телу побежали мурашки. Он помахал мне рукой, развернулся и ушел. А я смотрела ему вслед, думая, как сильно я его ненавижу. Я снова повернулась в сторону дома. Казалось, что его окна – это большие глаза, которые смотрят на меня и велят не проходить мимо. Мне было не по себе, жутко и неловко. Я глубоко вдохнула, дрожа всем телом, и пошла вперед.