Петербург не только возник и вырос мгновенно по историческим меркам. Он неправдоподобно быстро «вырастил» новые районы. Возможно, как раз эта мгновенность формирования и есть причина, по которой фольклор этих районов еще не успел сложиться. Это сегодня центр Петербурга – место с богатейшим фольклором. А так ли было, скажем, в 1723 году? В 1728 году? Через 20 и 25 лет после появление города?
Возможно, фольклор новостроек еще только формируется.
Трудности формирования фольклора новостроек еще в том, что общий городской фольклор уже существует. Фольклор Императорского Петербурга так обширен, что просто не остается места для историй, связанных даже с Большим Петербургом. А уж тем более, в богатейшей коллекции санкт-петербургского фольклора не хватает места для всяких там худородных призраков крановщиков, продавщиц цветов или водителей маршруток, проживших жизни и погибших или умерших в Автово или в девятиэтажках Гражданского проспекта.
До сих пор жители города воспринимают районы панельной застройки как «ненастоящий» Петербург, как нечто второстепенное по отношении к центру. «Новостройка» – пренебрежительно говорили еще в 1980-е. В 1960-е – 1970-е даже ходило нечто вроде проклятия: «Чтоб тебе в Калининском районе жить!»
Вместе с тем в этих новых районах поразительным образом сохраняется та же планировка, тот же стиль организации пространства, что и в центре. Естественно, на окраинах точно так же сказывается северное положение города, пресловутый «шаманский комплекс».
И на современной окраине это город, «построенный Петром», с той же историей и соответствующим набором исторических мифов.
Всю свою историю Петербург «наполняется» новыми и новыми персонажами, хоть каким-то образом связанными с ним. Даже мой куцый опыт позволяет утверждать – Петербург и в 1970-е – 2010-е годы оставался городом призраков, городом удивительных историй.
И сегодня, как и всю прежнюю историю Петербурга, в нем очень силен интерес к явлениям, над которым никак не властен человек. Сильный, порой болезненный интерес к потустороннему заставляет домысливать и мысленно «достраивать» урочище, наполнять его новыми смыслами. Город властно заставляет осознавать свою преемственность от живших ранее.
Это значит, что в Петербурге не может не возникать городской фольклор вполне определенного типа, заданный особенностями Города. Каждая эпоха находит свои способы использовать потенциал урочища, выдвинет своих героев и «героев», которых поместит в ее пространство.