Глава 6. Владимир Иммерман
В начале 20 века в Чите был знаменит Владимир Васильевич Иммерман. Иммерман был эсером-максималистом. Иммерман обладал незаурядным организаторским талантом, поэтому ему с легкостью удалось организовать в Чите бесперебойную работу террористической группы. Иммерман добывал револьверы и бомбы, занимался вымогательством, богатые люди считали лучшем откупиться от него, чем переселиться на тот свет. В 1908 году, максималисты буржуев нарезали с избытком и к тому же напечатали множество прокламаций, призывая читинцев следовать их величественному примеру. Из 444 известных нам эсеровских листовок 368 были воспроизведены типографским способом, на оборудовании читинских социал-демократов. После того как организовавшаяся группа сформировалась, ею была выпущена к населению прокламация декларативного характера, где говорилось о непримиримой вооруженной борьбе путем террора, как политического, так и экономического, с существующим политическим и хозяйственным строем за социализм, за социалистическую революцию. Средств у организации не было. Оружия и вообще инвентаря тоже. Естественно, что в первую очередь встал вопрос о денежных средствах. Был поставлен вопрос о подписке и сборе членских взносов, но результат оказался ничтожный, и перед организацией встал вопрос об экспроприации. Но так как на экспроприацию оружия в достаточной мере не было, то гражданином Иммерманом было предложено, как он называл, «ялтинским способом» добыть денег. Способ этот заключался в следующем: посылалось кому-нибудь из представителей буржуазии письмо с требованием уплатить столько-то и к такому-то сроку, после чего ожидали, и если получившее лицо уплаты не производило, его пристреливали. Было послано письмо купцу Самсоновичу, имевшему миллионное состояние, уплатить две тысячи рублей. Цифра определялась нуждами организации. Самсонович имел фирмы в Чите, Харбине и Владивостоке. Получив письмо, он перестал жить в Чите и находился все время в разъездах. Организация же, не имея средств преследовать, вынуждена была его ожидать. В это время были посланы несколько писем другим лицам, суммы приблизительно такие же. Одновременно была заведена кузница, где жили и работали товарищи, и оранжерея, в которой один из наших товарищей развел цветоводство, а остальные жили как рабочие. Средства, поступавшие от оранжереи и кузницы, почти целиком расходовались на нужды товарищей. Обзавелись небольшой типографией, отлив в мастерских нелегально шрифт. В типографии издали четыре листовки. Готовились поставить лабораторию. Наконец одному из товарищей удалось выследить Самсоновича и подстрелить, одновременно были брошены бомбы в дома двух других купцов. Уже сидя в тюрьме, я слышал, что они совещались и решили выдать требуемые деньги революционерам, так как охранка не могла оградить их интересов. Но Рудов, начальник охранного отделения, сумел получить их деньги вместо революционеров, и у меня теперь, через десять лет, создается впечатление, что мы работали или нам позволяли «шириться» с благословения охранки. Когда начала налаживаться более-менее подготовительная работа, то есть нами были отлиты оболочки для бомб в железнодорожных мастерских, раздобылись револьверами, купцов терроризировали, и они были готовы раскошелиться, в это время по мановению невидимой руки начался систематический разгром. Из коллег Иммермана по революционному ремеслу ни кто не подозревал, что их бравый руководитель, тихонечко стучит на них же властям, за скромное вознаграждение.