Невидимый режиссер - страница 4

Шрифт
Интервал


Поезд остановился, они вышли, и Оксана засеменила за доброй женщиной, пробираясь сквозь снежные сугробы в своих модных сапожках на тонких каблуках.

Пожалуй, валенки здесь были бы более подходящей обувью.

Глава 2. Каторга

– Боже, куда я попала?! – подумала она. – Что я здесь буду делать? Что здесь вообще делают люди?

Людей здесь не было вовсе. А недавняя спутница свернула в другом направлении, сказав на прощание:

– Здесь недалеко, быстро дойдешь. Ковалихе привет передай!

Рукой она показала направление, куда Оксане нужно идти, и ушла, а Оксана оказалась одна посреди пустынного поселка.

По сторонам занесенной снегом дороги стояли невысокие черные дома, и не видно было ни единого окошка с зажженным светом.

– Они что, как поляки, спать в восемь часов ложатся? – с раздражением подумала Оксана.

Она начинала жутко злиться сама на себя.

А что было бы, если бы женщина не показала ей дорогу? Она бы совсем здесь потерялась. Почему было не позвонить в этот рыбкооп-на-краю-света, не спросить, как до них добраться?

– Авантюристка чертова, – начала она ругать себя последними словами.

– Всю жизнь только и делаешь, что переезжаешь с места на место. Только на Сахалине еще тебя не было. Листочек, блин, гонимый ветром. Вернее даже, не гонимый, а неугомонный.

Она вспомнила, как мать все время говорила:

– Все люди как люди, а ты как не знаю что на блюде.

Что и говорить, мать всегда оказывалась права. Мать была права, муж был прав, одна Оксана не права, и вот теперь расплачивается.

Быстро темнело, и становилось страшно. Нужно было идти быстрее, но каблуки проваливались, мешая быстрой ходьбе.

Наконец, впереди показались огоньки маленькой сторожки в окружении серых метровых сугробов.

Может, ей почудились белоснежные сугробы из окна поезда, на самом деле сугробы здесь грязно-серые? Пикуль о таком не писал, в его романах Сахалин – романтичный остров, даже во времена революции.

– Наверное, мне сюда, – подумала Оксана.

– В страшном сне бы не приснилось. Куда я попала, и где мои вещи?

Вещи были на месте. В руках у нее был маленький чемоданчик – все пожитки, накопленные за годы бездомного скитания по большой стране под названием Советский Союз.

Один чемоданчик – это все, что осталось у нее от неудачного замужества.

Конечно, другие не сочли бы ее замужество неудачным, муж у Оксаны был замечательным, любил ее и заботился. Просто она умерла бы, если осталась там жить, от тоски и от скуки.