Потому и не подходили мне фильмы, которые намэ могла подобрать. Я брал кристаллы один за другим, крутил в руках, но не находил для себя ничего.
– Бесполезно, – сказал вслух, откладывая очередной кристалл, – простите, намэ, но я не испытываю симпатии ни к одной из этих картин. Если вы хотите что-нибудь посмотреть – выберите сами. Я в любом случае к вам присоединюсь.
– Лира… – устало повторила намэ и опустила взгляд. Села на диван и, скрестив руки на коленях, замерла, удручённо разглядывая гору кристаллов.
Я не понимал, что вызывает такую реакцию на мои слова. Почти искренне не понимал. Но в этот момент я и правда не хотел уколоть намэ и потому лишь со вздохом опустился рядом и произнёс ещё раз:
– Я могу попробовать посмотреть снова.
– Не понимаю… – произнесла Лира, не глядя на меня. – Эти фильмы должны нравиться талах-ир…
Я молчал. Слова намэ причинили непрошеную боль. Сложно было произнести вслух то, что крутилось в голове – я не чувствовал себя талах-ир. Я хотел им быть, но жизнь увела слишком далеко от этой судьбы.
– У меня в спальне есть ещё несколько кристаллов, – призналась Лира и встала. – Может, вам понравится что-нибудь из них?
Я кивнул, и мы направились в её комнату
Спальня намэ показалась мне более светлой, уютной и обжитой, чем в прошлый раз. Присмотревшись, я понял, что дело в мягком свете, падающем из щелей под потолком.
– У меня такого освещения нет, – признался я, не сдержав любопытства.
Намэ подняла брови.
– Есть. Может, вы просто не нашли как вклю… – она запнулась и после паузы закончила. – Включить. Я, безусловно, не хотела сказать, что вы чего-то не знаете, Дайнэ. Уверена, есть множество вещей, к которым вы приспособлены лучше меня.
Её слова никакого впечатления на меня не произвели. Я вообще не понял, что она имела в виду.
– Если вы позволите, чуть позже я зайду к вам и покажу, – сказала она.
«Конечно», – хотел было ответить я, но на мгновение лучи солнца упали на её щёку, и я позабыл последние слова. Просто стоял и смотрел, как играют желтоватые блики на золотистых волосах Лиры. Я понимал, слишком хорошо понимал, какую драгоценность мне доверено охранять.
А ещё я понимал, что каждая чёрточка её лица выверена талах-ар, создана такой, чтобы и Крылатые, и люди теряли над собой контроль, глядя на намэ. Чтобы любили её. Чтобы желали ей подчиняться. И я был лишь одним из тысяч, кого лишало воли это лицо.