Как разговаривать по-драконьи - страница 5

– Вперед! – заорали Остронож и Крепкий Орешек-младший, торопливо разворачивая свою лодку по имени «Ворон».

– Не бойся, Рыбьеног, все под контролем! – крикнул Иккинг. – Я вижу цель! – И дернул руль «Талантливого баклана» так резко, что Рыбьеног не удержался на ногах и шлепнулся в лужу на дне лодки.

Ветер наполнил паруса лодчонок, и «Молодой талантливый баклан» бодро заскользил вслед за остальными начинающими пиратами. Чего Иккинг не заметил, так это «Перепелятника», лодку Сморкалы, которая на всех парусах настигала их «Баклана».

«Перепелятник» был целеустремленным, длинным и хищным, совсем как его хозяин. С его ладными ясеневыми бортами и острейшим носом он рассекал воду с такой же легкостью, как топор рассекает мягкого моллюска. На руле сидел Песьедух Тугодум, закадычный друг Сморкалы, – здоровенный волосатый детина с золотым кольцом в носу. Он насмешливо фыркнул, предвкушая потеху, и из носа его вылетела длинная зеленая сопля.

– Ату, Огневица, – прошипел Сморкала Мордоворот, и его дракониха, сверкающая кроваво-красная тварь из породы ужасных чудовищ, соскочила с хозяйского плеча и со злобным клекотом спикировала на Иккинга.

Огневица когтями зацепила Иккингов шлем, надвинув его на глаза. От неожиданности Иккинг выпустил руль, и в тот же миг «Перепелятник» врезался в левый борт «Молодого талантливого баклана», основательно его выщербив.

– Ох, прости, Иккинг! – осклабился Сморкала Мордоворот, в то время как «Перепелятник», целый и невредимый, гордо устремился дальше. – Мы не заметили твою жалкую лоханку!

– Гы-гы-гы, – покатился со смеху Песьедух Тугодум.

От удара «Баклан» привычно завертелся на месте.

Вертелся он долго и ошалело, как растерянный морской еж. Наконец Иккингу удалось справиться с рулем, «Молодой талантливый баклан» крутанулся последний раз, а Рыбьеног, постанывая, поднялся со дна лодки.

К этому времени на море опять опустился туман еще гуще прежнего.

После всех лодочных выкрутасов Иккинг понятия не имел, в какую сторону направляться. А поскольку издевательский смех Песьедуха вскоре стих вдали, плавание продолжалось в зловещем безмолвии.

– Где остальные? – поинтересовался Рыбьеног.

– Тсс, – шикнул на него Иккинг. – Я прислушиваюсь.

Десять долгих минут друзья хранили молчание, однако безжизненную тишину нарушали лишь плеск волн о борта лодки да шелест ветра в парусе. Теперь они неслись по воде достаточно быстро, но вот куда? Иккинг и Рыбьеног изо всех сил вглядывались в туман, вслушивались в тишину, но ничего не видели и не слышали.