На балконе, широком и длинном, мебели почти не было, разве что пара складных стульев, разбросанные по полу подушки и большой немытый кальян. Рядом, на плитках, стояли два грязных винных бокала и полупустая бутылка бордо. К стене прислонили набросок: Ксения, в странной скрюченной позе, обнимала колени. Широкие росчерки за ее спиной складывались в крылья бабочки. Если я все правильно понимал, художник собирался написать Ксению обнаженной.
Чем больше проходило времени, тем отчетливее я понимал, что в квартире не найду ничего подозрительного. Я обшарил туалет, сунув нос везде, где было можно, и не увидел ничего особенного, обыскал все тумбочки и ящики и, наконец, поднялся по винтовой лестнице в спальню, обставленную еще проще. Здесь не было даже кровати: просто матрац на полу перед большим окном, крохотная тумбочка, на которой валялась книга Шарлотты Бронте. И здесь меня ожидала первая находка: несколько упаковок успокоительного и антидепрессантов. Часть упаковок была вскрыта и наполовину опустошена, некоторые были даже не распакованы, словно девушка набирала их впрок, при этом никаких рецептов в тумбочке я не нашел. Но не это приковало мое внимание.
Напротив кровати висела еще одна картина, выполненная в той же манере. Это был портрет, на котором Ксения выглядела совсем юной и как будто расстроенной. На полотне девушка была обнажена, а одежду ей заменяли облепившие фигуру белые бабочки.
Неясный шепоток послышался за моей спиной. Я обернулся, подумав, что в комнату поднялась Леля, но комната была пуста. Я вновь перевел взгляд на картину.
Крылья бабочек дрогнули. Я зажмурился и вновь уставился на картину.
Ничего.
И когда я окончательно уверился в том, что мне померещилось, холодные мертвые пальцы прикоснулись к моей шее.
⁂
Побеседовать с Фироновым было задачей первостепенной значимости, и я не стал с этим тянуть. Начальник безопасности олигарха явно должен был знать о жизни его дочери многое, и уж кому-кому, а именно начальнику безопасности следовало рыть землю после смерти Ксении. Мне не нравилось, что дело поручили мне, и еще больше, что мне придется разговаривать с Фироновым.
Рокотов отдал мне результаты экспертизы, и, читая их, я понял, что его сомнения были обоснованы. Тело Ксении нашлось на расстоянии, которое свидетельствовало, что, если она и выпрыгнула из окна, то сделала это с разбегу, к тому же основной удар пришелся на грудь и руки, а не на ноги, как обычно у самоубийц. Не всегда, конечно, но я из опыта помнил: прыгунов, делающих «рыбку», в разы меньше тех, кто просто шагает в пустоту. В крови девушки не было ничего существенного, кроме легкой доли алкоголя, соответствующего бокалу вина или бутылке пива. Конечно, девушку могло унести и с такой дозы, но я в этом сомневался, молодежь нынче крепкая.