– Уехал! – эхом отозвался я. – И куда же?
– В Шотландию, сэр.
– Уже?
– В одиннадцать часов пятьдесят минут, вчера ночью.
– Прошлой ночью! Я думал, что он имел в виду сегодняшнее утро!
– Он знал, что вы так подумали, сэр, когда вы не пришли в назначенное время, и поручил мне передать вам, что утреннего поезда не было.
Я мог бы начать рвать на себе волосы от охватившего меня унижения и досады, которые относились в равной степени как ко мне самому, так и к Раффлсу. В этой неразберихе он был виноват не меньше моего. Если бы он не торопился избавиться от меня и объяснил все более доходчиво, такой ситуации не возникло бы.
– Сказал ли он что-то еще? – угрюмо спросил я.
– Только о каком-то ящике, сэр. Мистер Раффлс сказал, что вы будете в ответе за ящик, пока он в отъезде, и у меня есть приятель, который готов вам помочь донести его. Я слышал, что он довольно тяжел, но мистер Раффлс и я вдвоем его подняли, так что и мы с дружком сможем.
Со своей стороны, должен признаться, что вес сундука беспокоил меня меньше всего, я переживал только о размере проклятой поклажи, когда преодолевал расстояние в кэбе, проезжая мимо клуба и парка в десять часов утра. Я вжался в сиденье и откинулся так далеко, как только мог, но то, что громадный сундук на крыше связан со мной, было очевидно любому, кто посмотрел бы на мой кэб. От волнения мне стало казаться, что сквозь деревянную поверхность сундука можно легко разглядеть содержимое, которое просто кричит о виновности владельца. В какой-то момент констебль остановил движение, когда мы подъехали к перекрестку, и на секунду эта обыкновенная церемония заставила мою кровь застыть в жилах от страха. Уличные мальчишки кричали нам – или же вовсе не нам… Но в тот момент я был уверен, что именно мне адресованы их крики, и мне слышалось: «Держи вора!». Думаю, не стоит говорить, что эта поездка была одной из самых неприятных в моей жизни. Horresco referens[1].
Однако в банке, благодаря предусмотрительности и щедрости Раффлса, все прошло гладко. Я щедро оплатил поездку, дал флорин крепкому парню в ливрее, который помог донести до банка сундук, и даже сунул монету общительному клерку, который добродушно смеялся над моими шутками о победителях из Ливерпуля и моем семейном серебре. Я был смущен лишь тем, что банк не выдает квитанций на вклады такого рода. Теперь-то я знаю, что в большинстве лондонских банков так и поступают. Но мне приятно вспоминать, что в то время я выглядел так – и был в этом уверен, – что все ценное, чем я обладал, находилось под угрозой.