«И сполоснуться бы не мешало. – Даня потерлась щекой о коленку. – Ощущение, будто его запах на мне. Везде. Словно пропитана им с ног до головы. Паранойя, конечно, но… Шацкая, не в твоих правилах расслабляться на чужой территории. И что? Взяла и заночевала… Ночевка… И Кира когда-то там упоминал про поездку с классом… Куда? Когда? На два дня? С ночевкой? В таких поездках же никакого контроля! Там же девочки тоже будут. Мне нужно поговорить с ним о необходимости предохраняться? Да ладно, спокуха, ему же всего шестнадцать. Не-е-ет, уже шестнадцать! Молодняк с каждым годом созревает все быстрее. А вдруг у них там девчонки уже того… готовые. Может, они уже сами напрыгивают? Дерзкие девахи? Ну нет, я должна переговорить с Кирой. Хотя… Кира… это же Кира. Прямо представляю его лицо, когда я буду нести всякую чушь на подобную тематику…»
Даня хихикнула. На этот раз тишина поддержала ее эмоциональный всплеск. Хихиканье тихим эхом отразилось от всех уголков.
Забавное занятие: сидеть в одиночестве в коридоре. Мысли скачут, будто овцы в сонной считалочке. Переносятся с одной идеи на другую: от покупки хлебушка и бытовой химии до ранних связей малолеток.
«А моим половым воспитанием никто не занимался. – Даня, криво улыбаясь, откинула голову и воззрилась в потолок. – Никто ничего не объяснял. Никто не говорил «нельзя». Может, поэтому я такая развратница?»
Ее волосы пахли шампунем Якова. Но не тем дешевым, что она притащила ночью.
«А ведь у него была запасная бутыль с шампунем. – Даня съехала по спинке кресла и, вытянув ногу, принялась вырисовывать что-то в воздухе. – Зачем тогда он фотографировал пустую емкость? Хотя, если вспомнить, большую часть фото занимал как раз не шампунь. – Она царапнула сбоку по панели телефона, борясь с желанием вновь глянуть на сообщение с фотографией. – Эй, Шацкая, ты почему сразу не удалила это сообщение? И фотка автоматически в сохраненные попала. Давай удаляй к чертям».
Однако она и пальцем не пошевельнула.
«Мне даже не нужно смотреть. Я помню все в деталях. Значит, в пене… весь. И на животе тоже… пена. – Даня представила, как малюсенькие пузыри щекочут ладонь, сопротивляясь ее движению, и лопаются, а потом пальцы натыкаются на упругую кожу живота. Вода наверняка уже наполовину слита, сверху осталась пена. И блестящий клочок пузырей во впадинке пупка. – А ему уже есть восемнадцать… да… Интересно, кто уже трогал его? Кого он к себе подпустил? Он ведь не любит прикосновения. Но ведь пустил… кого-нибудь. Кто это был? Она была красивой? А какое было у него лицо при…»