А на исполнении.
На отработке элементов, из которых и состоит каждая программа фигуриста. Даня не была профессионалом, не знала нюансов, но хладнокровный взгляд и с трудом возвращенная внимательность сумели уловить огрехи.
Это были даже не ошибки в исполнении. А переизбыток эмоций. Спешка, озлобленность, необоснованная скорость там, где она не требовалась. Красиво, но натужно и душераздирающе.
На новом элементе Яков словно бы запнулся, но опустился на лед так изящно, будто это и задумывалось изначально.
– Яков! – Глеб тоже очнулся и принялся звать племянника.
«Он расстроен. Так сильно, что не способен чувствовать боль. Не слышит призывы собственного тела…»
Слова Регины побудили Даню сорваться с места. Она припустила вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступени.
– Яков! – К Глебу присоединился и Дарий.
– Он не слышит! – Даня неловко притормозила у основания лестницы, чтобы вписаться в поворот. На сиденье первого ряда лежали рюкзак и куртка Якова. Сверху приютилась теплая кофта. – Он в наушниках!
Где же вход на каток? Даня побежала вдоль ограждения, кидая быстрые взгляды на фигурку на льду. Снова увеличил скорость? Сколько он уже в таком ритме?
До нее донесся вскрик. Нет, Яков все еще на ногах. Показалось? Чертыхнувшись, Даня отшвырнула сумку в сторону. Внутри клацнул термос, встретившись с твердой стеной ограждения. Прямо на ходу выпутавшись из рукавов плаща, девушка скинула его на пол. А затем, разогнавшись, взлетела на ограждение.
Взвизгнув, она поднатужилась и силой жгучего упрямства перекинула ноги на ту сторону, а потом буквально рухнула на лед. Подошвы заскользили, ладони беспорядочно оглаживали шершавый лед, ища опору. Живот некстати заныл – она проехалась им по краю ограждения, когда перелезала. Наверняка исцарапала.
Волосы разлохматились и лезли в лицо. Сжав кулаки, Даня побежала прямо по льду. Если это и вправду можно было назвать бегом. Колени дубасили лед, когда она падала, под ногти забивались малюсенькие льдинки, воздух царапал горло. Холод лизал оголенные руки и забирался даже под одежду. Может, ей стоило отказаться от блузок из тонкой ткани и без рукавов?
Дане что-то кричали, но она не слушала. Ее внимание сузилось до хрупкой фигурки, которая и не думала замедляться. Ни секунды передыха. Абсолютное саморазрушительное движение.