Отступив, Шаддан машинально коснулся
ладонью рукояти клинка и тут же опустил руку. Он ожидал чего
угодно, но только не того, что услышал.
— Ты превзошла даже своего отца, —
процедил он и, повернувшись, быстрым шагом выше из комнаты, заперев
за собой дверь.
Свеча почти уже догорела, когда
Шаддан поставил точку и, подув на чернила, свернул письмо.
Отправлять послание напрямую Карлу было опасно — птицу могли
перехватить, а гонец непременно вызвал бы подозрения. Кайл
тщательно отслеживал любые перемещения между крепостью и внешним
миром. Рассчитывать на его доверие не приходилось — он не доверял
никому и никогда. Теперь, после того как Шаддан стал главой Каэлов,
Кайл вынужденно держал дистанцию. Со стороны племянника это
являлось определенной жертвой, поскольку Шаддан понимал, что был
для него, пожалуй, единственным близким человеком.
Вспыхнув, свеча погасла, и в
кабинете стало темно. Сквозь узкое окно розовела полоска заката,
застыв на черном какой-то сказочной картиной.
Наощупь опустив бумагу в тубус,
Шаддан закрутил крышку и сжал холодную трубочку в кулаке. Он
слишком хорошо понимал последствия этого письма, но не отправить
его не имел право. Выбор был сложный, но Шаддан сделал его еще в
Тире. Карл говорил правду: некоторые клятвы требовалось нарушать.
Слово, данное покойной сестре на безымянной могиле, куда Тарэм
приказал ее бросить, теперь распространялось не только на Кайла, но
и на его сына и внуков. Много лет Шаддан оберегал Парамана, смягчая
гнев и решения племянника или тайно вмешиваясь в тщательно
выверенные планы. Вероятно, Кайл догадывался об этом, но никогда не
озвучивал свои подозрения. Возможно, его это даже устраивало.
Спрятав тубус под камзол, Шаддан
вышел из кабинета. Факелы в коридоре горели тускло и ровно —
сквозняка не было, значит, Лирамель закрыла свое окошко и уже
спала. Как оказалось, девочка умела преподносить сюрпризы. «Ты
никогда не сумеешь поднять на руку на мою дочь» — так сказал ему
перед смертью Лирдан. Тогда Шаддан даже не задумался над его
словами, но теперь, спустя почти тридцать лет, они показались ему
пророческими. Лирамель оказалась едва ли не единственной, кому
удавалось раз за разом невредимой ускользать из его рук. Ее будто
что-то оберегало.
На верхних этажах было душно и
жарко. Уточнив у стражи, в покоях ли Кайл, Шаддан поднялся на
голубятню и приказал подать клетку с вороном. Отравлять письмо
напрямую в замок было опасно — голубь мог и не долететь.