— Снова заговариваешь мне зубы,
Карли?
— А что ты хотела услышать? Что мне
нужна корона? — Он хмыкнул и скрестил на груди руки. — Это было бы
ложью. Власть не зиждется на титулах и званиях. Я всегда был тем,
кем был, Лирамель — и буду им до смерти. И мои мысли и планы, уж
прости, принадлежат только мне. Я в своем праве. И ты будешь знать
ровно столько, сколько нужно и сколько я пожелаю. Хочешь большего —
думай сама! Бог не обделил тебя разумом.
— Красиво говоришь, — зло поцедила
она и, неожиданно выхватив клинок, направила острие ему в грудь. —
Только вот если маленькое «но», Карли… Власть, конечно, не зиждется
на титулах, однако и они тоже не пустой звук. Я больше не буду
марионеткой в твоих руках. Ты — сын своего отца, а я — твоя дочь и
Глава Рода. Поэтому ты станешь согласовывать со мной свои решения и
начнешь принимать в расчет мои собственные! Вслепую я не сделаю
больше ни шагу!
«Еще как будешь, — мысленно ответил
он и, обхватив острие, с силой сжал пальцы. — И еще как
сделаешь».
Боль была несильной — быть может,
потому, что Карл уже слишком привык к боли, — но кровь густыми
струйками потекла по стальному желобку.
— А если нет? — с угрозой спросил
он, видя, как расширились ее зрачки. — Что ты сделаешь тогда,
Лирамель? Пойдешь против меня?
— Тогда… — эхом повторила сестра,
растерянно моргнув. — Я… Ты… — Мотнув головой, она с отчаянием
взглянула на него. — Ты говорил, что у всякого есть своя цена,
Карл… Ты знаешь мою. Знаешь и пользуешься этим! Это… Это подло! —
Ненадолго замолчав, она нахмурилась. — Кристиан не хотел мне
верить… Я убедила его, что ты ничего не знал о Кайле. — Чуть
наклонив голову, Лирамель неожиданно улыбнулась. — Но ты ведь знал,
не так ли? Не мог не знать, как и тогда, с Миэлем. Слишком все
продуманно, слишком выверенно…
— Знал, — кивнул Карл, разжимая
окровавленную ладонь. — К счастью, перед тобой мне не нужно
выворачивать нутро, чтобы доказать свою невиновность, Ли. Тебе
известно, что все, что я делал или сделаю, послужит на благо
Королевства. Таков мой долг. Наш долг.
— Тогда зачем ты пытаешься мне
помешать? — Наклонив голову, она грустно улыбнулась. — Я же вижу,
дорогой, все вижу. Ты постоянно встаешь между мной и моим выбором.
Не держи меня за ребенка. Я понимала это даже тогда, с Миэлем, хотя
все считали иначе. Моя цена — это обоюдоострый меч, Карли. Я
понимаю тебя глубже, чем другие. Не лги себе. Мне не сойти с пути
пророчества, на который ты сам же меня и поставил. Даже если смогу,
вряд ли теперь захочу. После всего, что я пережила, узнала и
потеряла, обратной дороги нет.