Петя слушал внимательно, даже пометил кое-что, но, слава богу, не на манжете рубашки, как это часто делал Шерлок Холмс, а в крохотном блокнотике. Я закончила и спросила:
– Ну и какие выводы вы готовы сделать из полученной информации?
– Получается, что Григорий Михайлович и… – он взглянул в блокнотик, – …Алексей Иванович имели кристальной чистоты репутацию.
– Совершенно справедливо.
– Более того, круг их общения столь же вне подозрений.
– И это справедливо.
– Остается господин Шишкин, – он еще раз сверился с блокнотом, – Митрофан Евлампиевич. Вот его персоной и следует заняться тщательнейшим образом.
– Это каким же манером?
– Это я вам завтра доложу, – изрек мой оппонент, убирая в карман блокнот. – Увы, мне пора уходить, но я надеюсь, что завтра мы сможем встретиться еще раз. Тем более что вы так и не показали мне самое важное в театре, а именно, как и где работает суфлер.
Выдав эту тираду с самым серьезным видом, он растянул рот до ушей, наслаждаясь произведенным на меня эффектом.
– Ах вы, негодник! – возмутилась я вполне искренне. – Я уже собралась обидеться на вас за невнимание и пренебрежение к должности суфлера, а вы приберегли это как повод, чтобы добиться следующей встречи. Вы шантажист, сударь!
– Как вы, сударыня, изволите выражаться, совершенно справедливо! – Судя по расплывшейся физиономии, мой собеседник был до крайности доволен результатами своей каверзы.
– Ну да ладно, приходите уж завтра, – дозволила я.
– Quand vous etez en colère, vous etez plus charmant![29] – вместо ответа произнес он по-французски.
И опять я чуть было не попалась и не ответила ему на французском же. Но вовремя спохватилась и сказала:
– Не вполне вежливо говорить при человеке на языке, которого тот не понимает.
– Pardonnez-moi cet oubli![30] Я сказал, что если вам будет удобно, то давайте встретимся вновь завтра в это же время.
– Да удобно мне, так что приходите, но не стойте на морозе, а заходите или, в крайнем случае, стучитесь.