Буриданы. Новый мир - страница 6

Квартира у него, таким образом, появилась – но ведь надо было платить и за отопление! Еще Пээтер привык к тому, что на потолке горит люстра, а из крана течет и горячая, и холодная вода – все это стало стоить немало. Относительно еды, правда, был он человеком малотребовательным, но, однажды расставшись с вегетарианством, свою жизнь без колбасы, сыра и творога, уже не представлял, а обед готовить так и не научился, что означало дополнительные расходы на кафе (о ресторане он даже не помышлял). И где взять деньги на все это? Выбор отсутствовал, пришлось начать трудиться, а поскольку единственным трудом, доступным Пээтеру и морально, и физически, был труд пером – обратно в учителя он не пошел бы даже в том случае, если бы его взяли –, то и стал он, как бешеный, катать всевозможные тексты – естественно, не художественные. В Таллине выходило три ежедневных газеты, страницы одной он обогащал статьями о политике, другой – литературными рецензиями, а третьей – очерками. Пээтер – подчеркнем его самую большую жертву – даже научился печатать на машинке, потому что ни одна современная редакция не соглашалась расшифровывать его каракули, а машинистку он потерял одновременно с женой: Маргот здесь, Маргот там, Маргот на кухне, Маргот за столом, за машинкой, Маргот в постели – последняя дислокация, впрочем, подходила ей меньше всего. Напечатанные на машинке, тексты Пээтера принимались редакциями безотказно, во-первых, почерпнутый во время перестройки моральный капитал еще не полностью иссяк – это, все-таки, он выдвинул сокровенные лозунги: «Так жить нельзя!» и «Однажды мы все равно будем свободны!», во-вторых, он писал в красивом выдержанном стиле, и, в третьих, его статьи никогда никого не раздражали: размышления на политические темы были трезвые и уравновешенные, рецензии на книги коллег – положительные, а очерки вселяли в народ уверенность в своих силах. «Не обязательно поражать мир численностью населения, можно поразить его интеллектом!», «Да, мы – наследники всех тех, кто жил на этих берегах много столетий, но нам нечего смотреть снизу вверх на немецких баронов, мы бы достигли всего и собственными силами!», «Со своим умом, образованностью и трудолюбием мы однажды непременно войдем в число наибогатейших стран Европы!» В течение нескольких лет имя Пээтера Буридана часто встречалось на полосах газет, особенно по пятницам, когда помимо ежедневных изданий выходила и еженедельная – культуры, для которой Пээтер писал театральные и кинорецензии. И все же всего заработанного хватало только на то, чтобы оплатить коммунальные расходы и заполнить холодильник – но ведь Пээтер был еще не стар, у него были и другие потребности! Газеты кишели объявлениями, в которых рекламировались «массажные услуги», «отдых» и прочее, и как мог Пээтер, сам как-то продекларировавший важность оргиастического начала, их игнорировать? Ведь как говорит классик, которого Пээтер нередко цитировал: «В аду борделей остался мой последний грош…» Не все соотечественницы Марины репатриировали, большинство не имели для этого возможности, их никто в России не ждал – но жить на что-то должны были и они, после того, как их уволили из-за недостаточного знания нового государственного языка. Те, которые ни на что другое не годились, пошли продавать на рынке гнилые баклажаны, китайские пуховики и турецкие сорочки, а те, которые годились… Соня Мармеладова как архетип продолжала размножаться и надела на себя модное эротическое белье – и как ты откажешься приласкать чисто-литературную нежную кожу такой женщины? Так думал не один Пээтер, последующее десятилетие вполне можно назвать временем сексуального единения двух народов, эстонского и русского: эстонские мужчины при помощи политики и бизнеса сколачивали состояния, и часть их отдавали русским проституткам, которым, таким образом, не пришлось умереть с голоду – они даже могли содержать своих безработных мужей и воспитывать детей. Эстонки в борделях встречались редко, с одной стороны, безработица среди них была не столь распространенным явлением, какую-то синекуру новоиспеченное государство своим дочуркам подбрасывало, а, с другой – и, по мнению Пээтера, в этом крылась главная причина – эстонки не выдерживали в сём искусстве конкуренции с русскими.